— А если я пристрелю этого Грихтинга? — спросил Александр, не оборачиваясь.
— Тогда полиция найдет здесь завтра два трупа, — равнодушно ответил Шардт.
Александр осторожно положил на землю свой «П-225». Едва он выпустил оружие из рук, лежащий под ним человек вывернулся и стряхнул его с себя. Александр упал на мокрую мостовую и взглянул теперь на обоих мужчин. Рядом с Вернером Шардтом стоял незнакомец. С ежиком на голове и детскими чертами лица последний походил на одного из тех молодых рекрутов, которыми пополнилась поредевшая гвардия. Оба направили на него пистолеты.
— Огнестрельное оружие! — презрительно бросил Александр. — Ты не находишь, что это нечестно при наших с тобой отношениях? Убивая священников, вы были намного изобретательнее.
— Ты не священник, а значит, не заслуживаешь такого обращения, — холодно ответил Шардт.
— К чему вообще все это представление с распятым и утопленником? Вы же не чокнутые психопаты. Если я не ошибаюсь, здесь речь идет о заказе сверху, и вам нужно было заставить их замолчать. Первые две жертвы знали слишком много после своей работы в архиве Ватикана, не так ли?
— А ты сообразительный, Александр Розин. Но куда тебя это привело?
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Мы хотели усложнить работу полиции и сделали так, будто это два ритуальных убийства. Средства массовой информации вовсю трубили об этом.
Петер Грихтинг поднял с земли оба пистолета. Теперь на Александра были наведены дула сразу четырех пистолетов. Ему пришлось взять себя в руки, чтобы парализующий страх смерти не овладел им. Он сконцентрировался на диалоге с Вернером Шардтом, чтобы выиграть время.
— А ваш заказчик? — спросил Александр. — Он остался доволен вами?
— Иначе нас здесь не было бы.
— Могу ли я узнать, кому обязан своей смертью?
— Не забивай себе этим голову, Розин, не стоит! Через пару секунд для тебя все равно все кончится.
— Тогда ответь мне хотя бы на последний мой вопрос, Вернер: чью цепочку нашли на месте убийства отца Доттесио? Ты свою носишь. А молодых швейцарцев еще не было в гвардии, когда Имхооф дарил нам их на Пасху.
— Это была моя цепочка. Эту я украл у одного из товарищей. Это было единственное упущение, которое я совершил.
— Я бы так не сказал! — раздался голос за спинами гвардейцев. — Хроническая болтливость не относится к выдающимся качествам убийцы.
Стельвио Донати вынырнул из-за угла и направил оружие на Шардта. Одновременно из-за серых струй дождя со всех сторон начали появляться полицейские в гражданском и униформе, вооруженные пистолетами и автоматами.
— Могу ли я вас сейчас попросить бросить оружие и смирненько поднять руки повыше — так больше идет настоящим убийцам, которые попались в собственную ловушку.
Пока трое гвардейцев выполняли требования, Александр поднялся и с упреком взглянул на Донати.