Несчастная Ника скосила голубые печальные глаза на Никиту. Тот стоял напротив нее, скрестив руки на груди, продолжал слушать и одновременно рассматривал картины-пейзажи на стене за спиной девушки. Картин было много по всему ее дому – больших, в тяжелых рамах, с изображением бескрайних полей, неба, лесов, рощ, воды.
Кларский смотрел на эти пейзажи, и ему вспомнился вдруг один разговор с Ольгой, очень хорошо разбирающейся в живописи. Ему вообще нравилось разговаривать с ней, действительно достаточно умной, разбирающейся во многих вещах и понимающей многое девушкой-ангелом. Ему нравилось даже просто слушать ее.
Тогда он тоже почти все время слушал ее, в тот странный день, когда они с ней впервые поцеловались – на мосту. Оля рассказывала о выставке современного искусства, на которой недавно побывала. А Нику было все равно, о чем она говорит, – ему хотелось слышать негромкий красивый голос девушки, изредка тревожно посматривающей на парня – Кларский всегда принимал это за ее некоторое смущение.
– Я люблю живопись, Никит. Странно, да? Картины меня успокаивают, даже подбадривают. Они как молчаливые собеседники, вроде бы молчат, но одновременно и всегда так много могут рассказать.
– О чем рассказать? – не понял парень. Все его внимание занимали ее легкие блестящие волосы.
– Обо всем. В первую очередь – о художнике.
– А ты сама рисуешь?
– Я не умею. Я могу только оценивать картины, но не создавать их. Я совсем не художник… Эстет.
Тогда он засмеялся и подумал, что хорошо бы было поцеловать эту малышку, желательно внезапно, и потом его желание осуществилось – только Ольга сама поцеловала его, в тот момент, когда он готов уже был убить этих ублюдков, смевших приставать к нему на мосту и назвать Никки. Как уже было сказано, так парня называли только брат и «его команда». И отец – он первым придумал это дурацкое прозвище.
А эта больная Ника назвала его еще похлеще – Укропом. Привлекательная психованная девка из когорты «бейби для всех».
– Да, папа, – не подозревая о мыслях парня, говорила Ника. – Я поняла, папа. Хорошо, пап. До завтра.
– Закончила, Николетта? – хмуро посмотрел на нее Никита. – Папочка заботится о тебе?
– Заботится.
– А обо мне не заботился.
– Почему? – на самом деле девушке было безразлично, почему.
– Он, знаешь ли, в тюрьме сидит, – с удовольствием объяснил ей Ник.
«Да и брат твой уголовник… И тебе недалеко до зоны, сволочь», – недовольно посмотрела на него снизу вверх Ника. Но она только спросила:
– А мама?
Парень смерил Нику тяжелым взглядом. Темы, в которых речь шла о родственных связях, могли довести его до бешенства, поэтому он старался и не думать об этом.
– Не упоминай ее при мне, – только и сказал он.