Ровно через сорок секунд из комнаты вылетела юная хозяйка квартиры в обтягивающих новеньких голубых джинсах и яркой, насыщенной теплыми оттенками, многоцветной тунике из легкого полупрозрачного материала. В одной руке у нее была косметичка, в другой – утюжок для распрямления волос. Выглядела Ника нарядно, но открытых плеч и ног не демонстрировала.
– Я почти все, – косясь на Никиту, как озлобленная гиена, прошипела девушка, – подожди немного! Мне нужно прическу подправить. Ну, пожалуйста, – добавила она, видя, как он качает головой.
– Три минуты. У тебя дома много картин, – вдруг сказал он, наблюдая за тем, как девушка торопливо распрямляет волосы – прядь за прядью. И охота волосы портить? Зачем?
– Просто так, – устало откликнулась она, кляня себя на чем свет стоит, что решила хорошо выглядеть для своего «парня». Дядя Укроп раздражал все сильнее.
– Вежливее отвечай, – сжал он пальцы на ее локте тут же.
– Для красоты, – выдавила Ника, чуть не уронив ему на ногу утюжок. – Отпусти меня.
– Больно?
– Да.
Он ослабил хватку.
– Картины – это совсем неплохо. Надо бы тоже прикупить парочку. Где ты их берешь?
– Нигде.
– Я не понял, ты мне опять хамишь?
«Вот мерзавец уродский!»
– Нет. Я тебе отвечаю: я не покупаю их. – Увидев его удивленно-скептический взгляд, девушка добавила нехотя: – Я их рисую.
– Ты и рисуешь? – явно не поверил ей Никита и совсем отпустил ее локоть. Такие, как она, не могут рисовать так красиво.
– Рисую, – стала перед зеркалом подводить розовым блеском губы Ника.
– Надо же. Ты – и рисуешь. А ты не так безнадежна, – отозвался Кларский. – Откуда ты умеешь рисовать?
– Просто умею, и все. Закончила художку.
– Моя подруга учится на факультете искусствоведения и многое знает об искусстве. Разбирается в художниках и в направлениях. Обожает живопись и может говорить о ней часами. Ты можешь так?
– Нет, – исподлобья глянула на него Карлова. Конечно, она довольно много знала об этом, но, честно говоря, была больше практиком, чем теоретиком. И рисовала исключительно из-за того, что ей безумно нравилось это занятие. А родителям нравились ее работы, и они с удовольствием вешали их в прихожей и гостиной.