Но тут за спиной у Терезы неожиданно набухла стена, и эта выпуклость запульсировала подобно огромному сердцу. Григорий чуть было не выпустил руку своей спутницы, но в последнее мгновение догадался, что представшее перед его глазами зрелище — из той же области, что и призрак Эмриха, что он видит его магическим зрением.
Тереза, заметив, как он напуган, повернула голову, чтобы посмотреть, в чем дело. Заметив, что происходит со стеной, она ахнула и приподнялась. Григорий потянул ее за руку и покачан головой. Стараясь говорить как можно более спокойно, он прошептал:
— Прошу вас, сядьте, Тереза. Мы видим воспоминание. Оно не способно причинить нам вреда. Приглядитесь повнимательнее: сквозь эту выпуклость видна обычная стена — такая, как сейчас.
Тереза опустилась на пол, но на этот раз поближе к Григорию. Ее рука в руке Григория дрожала — а может быть, то дрожала его рука? Такое зрелище могло заставить дрогнуть и храбрейшего из храбрецов.
А потом кусок стены откололся и принял очертания человеческой фигуры. Странное создание с головы до ног было покрыто обоями — как та стена, из которой оно появилось.
В этом и крылось что-то особенно неприятное, но почему — Григорий не понимал. Ему казалось, что он видел примерно такую же сцену раньше, но вот где — не помнил. Правда, сейчас не время было гадать где. Гораздо важнее было понять, что происходило здесь, в номере Эмриха.
— Эмрих заметил! — прошептала Тереза.
Григорий оглянулся, чтобы посмотреть на призрак Эмриха. Лысеющий мужчина, раскрыв рот, таращился на жуткую фигуру, которая тем временем огибала кровать, направляясь к нему. Эмрих беззвучно вскрикнул и попятился. Это нисколько не смутило жутковатого незваного гостя — и понятно, поскольку деваться его жертве было положительно некуда. Он мог только зажаться в угол или прижаться спиной к оконному стеклу.
Мэтью Эмрих выбрал последнее. Размахивая руками в отчаянной попытке отогнать от себя кошмарное порождение стены, он прижался к занавешенному окну.
И тут из-за штор к нему метнулись стеклянно-никелированные руки и схватили его. Прозрачная ладонь приподнялась и закрыла Эмриху рот.
— Не могли бы мы хоть что-нибудь сделать? — умоляюще проговорила Тереза.
Григорий понимал ту беспомощность, то отчаяние, что владели ею. Сам он уже во второй раз наблюдал за тем, как захватывают Мэтью Эмриха… и оба раза ничего не мог поделать. Эмрих исчез в недрах дома. Григорий видел это. Теперь он наблюдал, как Эмриху грозит смертельная опасность от чудищ, столь же страшных, как и сам дом.
— Мы ничего не можем поделать. Боюсь, что это уже произошло.
Тварь, родившаяся из окна, начала «проявляться». В это же время чудище, порожденное стеной, также начало обретать черты. Рисунок обоев на глазах таял, и вот перед глазами Терезы и Григория возник верзила с собакоподобной мордой. Григорий обернулся к тому злодею, что держал Эмриха, и увидел, что и тот успел «очеловечиться». Как и его напарник, он был в темном костюме, и его физиономия тоже больше напоминала собачью морду, нежели человеческое лицо.
— Кто они такие?
— Представления не имею, — отозвался Григорий, не в силах оторвать глаз от странного, пугающего зрелища. — Представления не имею, — повторил он.
Правда, у него имелись подозрения. А представления и подозрения для Николау всегда четко подразделялись.
Одно из подозрений подтвердилось, когда тот злодей, что вышел из стены, запустил руку в карман пиджака и что-то вынул оттуда. Что именно — это Григорий разглядел не сразу, поскольку первого мерзавца частично загораживал второй. Затем первый немного приподнял руку, и Григорий понял, что он в ней держит. Это был нож.
Тот самый нож. Тот самый, который Григорий нашел в своем гостиничном номере.
Внешне злодеи отличались от тех, что ворвались в тот день в гостиничный номер Николау, и тем не менее это наверняка были не кто иные, как пропавшие приспешники Петера Франтишека. Опасения Григория насчет связанного мага оказались ненапрасными, но нельзя сказать, чтобы он был к этому готов. Выходило, что вовсе не дом поглотил Мэтью Эмриха, — его захватили прихвостни Франтишека.