И вот я почти у цели. Сижу в зале заседаний в специальном загончике для приглашённых. На коленях у меня лежит небольшая красная папка с моим докладом. Кстати, доклад там действительно лежит. Правда, поскольку читать я его всё равное не собирался, то написана там полная фигня. Только для того, чтобы меня не поймали на том, что я явился на доклад в Верховный Совет без текста самого доклада.
Что ж, моя Цель близка как никогда. Все двадцать два года своей новой жизни я шёл сюда, к этому дню и к этому месту. Вся моя жизнь была посвящена тому, чтобы сегодня оказаться тут. Остался последний рывок. Я уже вижу финиш.
Тем временем зал заполнили члены Верховного Совета. Вижу несколько знакомых лиц, причём кое-кого я знаю ещё по своей прошлой жизни. А вот и Президиум. Под предводительством самого Андропова высшие иерархи Страны Советов неторопливо рассаживаются по своим креслам. Зал стоя приветствует их бурными аплодисментами. Я тоже на всякий случай встаю и, зажав свою папку под мышкой, хлопаю в ладоши.
Потом минут десять какого-то копошения, перекладывания бумажек в президиуме. Наконец Андропов объявляет заседание открытым, после чего доводит до всех повестку дня. Мой доклад — четвёртый по порядку, сразу перед перерывом. Хорошо, я подожду.
И вот мой звёздный час! Андропов приглашает на трибуну всем хорошо известную «студентку, комсомолку, спортсменку и наконец просто красавицу» Наталью Петровну Мальцеву. Из зала слышны подхалимские смешки. Аплодисменты.
Ну, вперёд! За моего убитого натовцами Вовку. За ограбленного у аптеки старого и больного соседа, Сергея Кузьмича. За зверски изнасилованную и запытанную до смерти единственную внучку Ниночку. За нищенское полуголодное существование всю жизнь проработавших стариков. А ещё за моих новых братьев — Вовку и Стёпку. За папу. За Сашку и её недавно вернувшегося из Афганистана мужа, Мишку Никонова, который в своё время столь безнадёжно в меня влюбился. За прекрасный, утопающий в зелени, советский город Грозный, который в этой реальности не будет разрушен. За всех советских людей. За Родину!!
Глава 52
Я вышел из нашего загончика и под аплодисменты уверенно направился к трибуне в президиуме. Поднялся по лесенке, дождался поощряющего кивка Андропова и занял своё место у микрофона. Прокашлявшись, я начал:
— Дорогие товарищи! Прежде, чем я начну, у меня есть небольшая просьба к товарищу Андропову. Юрий Владимирович, если Вас не затруднит, пригласите, пожалуйста, подняться в президиум присутствующего в зале товарища Ельцина, Бориса Николаевича.
— Ельцина? Достаточно неожиданная просьба. Зачем он Вам понадобился, товарищ Мальцева?
— Сейчас Вы всё поймёте, Юрий Владимирович. Присутствие в президиуме товарища Ельцина совершенно необходимо, поверьте мне.
— Ну, хорошо. Верю. Борис Николаевич, поднимитесь, пожалуйста, к нам сюда. Вас приглашает эта милая девушка.
Удивлённый донельзя Ельцин встаёт со своего места и начинает протискиваться между рядами кресел к проходу. Сейчас. Последние минуты. Не дрожать! И вот он уже поднимается ко мне по лесенке.
— Проходите сюда, Борис Николаевич. Встаньте вот здесь. Нет, ближе не нужно. Вы хорошо стоите. Да не волнуйтесь Вы так, Борис Николаевич, это совсем не больно.
(Смех из зала.)
Я несколько раз глубоко вздыхаю и пытаюсь успокоиться. На груди у меня висят все мои награды: орден Дружбы народов, значок Заслуженного Мастера Спорта, золотой значок ГТО и, до кучи, значок «Турист СССР». Его я тоже сегодня решил надеть. Пусть будет. Ах да, ещё и комсомольский значок, конечно же, есть.
Со мной только моей олимпийской медали нет. Но её на шее нужно носить, она не прикалывается. Да, Андропов верно сказал про меня. Я студентка (бывшая, правда), комсомолка и спортсменка. Спортсменка. Причём олимпийская чемпионка. По пулевой стрельбе. Из пистолета…
Повернувшись лицом к залу, я резко задираю юбку и сую руку себе между ног. Я его сегодня с утра к своей левой ноге примотал, с внутренней стороны бедра. От зала меня закрывает трибуна, а к президиуму я стою спиной. Так что никто не понял, что именно я делаю. Когда я секунд через пять повернулся обратно к президиуму, в моей правой руке уже был старый и добрый пистолет ТТ. Мой любимый.
Первая пуля — Меченому. Прямо в пятно! Ох, как красиво он раскинул мозгами. Процесс пришёл. Оборачиваюсь к дорогому россиянину и вторую пулю посылаю в него. С дыркой между глаз и отсутствующим затылком ему теперь будет крайне затруднительно вещать с броневичка около Белого Дома.
Вновь поворачиваюсь к президиуму. Черненко. В принципе, ничего плохого о Константине Устиновиче сказать не могу. Но он лишний. Просто лишний. Сейчас не время для жалости! Он лишний и должен освободить дорогу. И я стреляю ему в сердце. Это всё, что я могу для него сделать. Пусть старичок хотя бы выглядит прилично в гробу.
ebooksa