— Нет, — сказал Луи, — Это не так.
— Откуда тебе знать?!
— Я знаю. Хорошим бы я был королем, если бы не знал, что происходит у меня под носом.
— Ты занят своими делами, и до меня тебе нет дела! — пробормотал Филипп.
— Именно поэтому я здесь? — улыбнулся Луи. — Слушай меня, Филипп. Я не позволю тебе обижать Генриетту. Она не заслуживает этого и потом, она ждет ребенка, твоего ребенка. Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Думаю, и ты тоже этого не хочешь.
Филипп подскочил на кровати.
— Это не мой ребенок! — воскликнул он.
— Не твой? Разве ты не спал с Генриеттой?
— Она спит не только со мной! — прошипел Филипп.
Луи резко поднялся.
— Я уже сказал, что она верна тебе! Ты не веришь своему брату, своему королю?!
— Она ничего не говорила мне…
— Конечно, она не говорила тебе! Она боится тебя, как черт крестного знамения! Я не могу понять, что с тобой происходит, Филипп!
— Я сам не могу этого понять, — пробормотал Филипп, — Генриетта в тягости… О Боже…
— И не смей обижать ее! Если я услышу от нее хоть слово жалобы, отправлю тебя в ссылку в Блуа, в старый замок дядюшки Гастона!
Сознание того, что он скоро станет отцом, изумляло Филиппа. Некоторое время после того, как король сообщил ему о беременности жены, он смотрел на Генриетту, как на какое-то чудо. И все-таки несмотря на уверения Луи, он не до конца верил ей, даже когда родилась дочь, девочка совершенно не похожая на Гиша.
Король и Филипп стояли рядом с постелью Генриетты, бледной и ужасно усталой, но светящейся каким-то особенным тихим счастьем.
— Она похожа на тебя, — сказал Луи брату.
По мнению Филиппа, ребенок не был похож вообще ни на кого, он был слишком маленьким, он был просто ребенком. Но у девочки были темные волосики и темные глазки, тогда как у Гиша и глаза и волосы светлые.
— Она похожа на Бурбонов, — буркнул Филипп, — Это ничего еще не значит.