— И что, вы все еще будете уверять меня, что эта женщина не полная дура? После такой нелепой демонстрации силы? — проговорил Лоррен, когда они спустились в подвал, чтобы улечься на дневной сон. Прежде, чем присоединиться к Филиппу в постели, он еще раз проверил, надежно ли заперты засовы.
— Она не дура. Просто очень испугана.
— Именно поэтому она срочно занялась нашим воспитанием?
— Это не смешно. Она могла бы нас убить, если бы захотела.
— Она на это неспособна, — фыркнул Лоррен, — Пороху бы не хватило. Лишь бы теперь она не решила отомстить чужими руками и не доложила о нас Совету…
— Не доложила бы о чем? — лениво произнес Филипп, — О том, что она полагает, будто мы остались в Париже, чтобы убивать? У нее нет доказательств. Только предположения. Этого даже для охотников недостаточно. В Совете вряд ли очень нас с тобой любят, но они не станут потворствовать убийству вампиров просто потому, что они кому-то кажутся подозрительными… Черт бы взял эту мерзавку! — произнес он вдруг с чувством, — Ради того, чтобы привести ее в чувства, я потратил уйму силы, и теперь чувствую себя так, будто неделю не жрал!
— Откуда вам знать, каково это — не жрать неделю? — проворчал Лоррен.
— Ах, бедненький, — рассмеялся Филипп, — мне, в самом деле, не сравниться с тобой в страданиях! Все время забываю о твоем заточении в гроб, бывшем, когда там… Тридцать лет назад?
— Конечно, чего бы вам помнить…
— Лоррен, ты сам нарвался!
— Я пострадал за правду. Сегодняшняя ночь ясно это доказала.
— Да кто бы возражал.
— Ага, теперь вы это признаете!
— Не нравится мне эта твоя неуемная тяга спорить с властью. Ты тоже заразился бунтарским духом?
— Долой тиранию и глупых правителей.
— Вот черт… Теперь я боюсь спать с тобой рядом. Помни, Лоррен, Орлеанский дом теперь на стороне народа!
— Поздно примазываетесь.
— Почему же поздно? По-моему, в самый раз. Только что мы избавились от тиранши и теперь предоставлены сами себе. Не думаю, что это надолго, но в любом случае, согласись, это большая удача.
Зная наперед, как будут развиваться события, Филипп поостерегся бы так бурно радоваться. Но кто может знать свое будущее?
После того поистине выдающегося дня, когда парижане захватили Бастилию, в город вернулся относительный порядок. Друзья Народа позаботились о том, чтобы смирить людское негодование — в конце концов, они же не какие-нибудь бандиты, чтобы просто грабить и убивать всех, кто им не нравится. Они борются за свои права. Это достойное и благородное дело. Трупы убрали, пожары потушили, и город зажил почти прежней жизнью, разве что парижане теперь чувствовали себя в нем настоящими хозяевами. У всех на лицах светилась гордость, все улыбались, хотя по-прежнему ходили в лохмотьях и не знали, чем кормить детей — светлое будущее вот-вот должно было наступить, теперь уже ждать осталось совсем не долго. Парижане расхаживали по улицам, распевали песни и скандировали «да здравствует свобода», они обожали своих предводителей, все время находившихся рядом, выступавших на площадях с пламенными речами, и готовы были по одному лишь их слову на любые подвиги.
ebooksa