Принц Крови,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Боюсь, он покажется вам не пригодным в пищу. Это старик и, похоже, он очень болен.

Лоррен сразу поскучнел.

— И перед смертью он хочет раскрыть мне какую-нибудь тайну, — пробормотал Филипп, — Ну хорошо, мне уже любопытно.

Он обернулся к Лоррену.

— Идешь со мной?

— Пожалуй. Не верю я жалким старикашкам, они порой оказываются зловредными колдунами.

Филипп скептично покачал головой.

— Зачем бы я мог им понадобиться?.. Хотя, как знать. Пригласи его в кабинет, Жером. Минут через десять.

— Да, монсеньор, — отозвался Жером.

На случай, если старик действительно окажется зловредным, Филипп активировал некоторые защитные амулеты. Но, как оказалось, напрасно. Посетитель оказался вполне тривиален. Смертный. Не оборотень. Не маг. Правда, что-то в нем было… чуть-чуть… неуловимое, непонятное…

Хотя может — не в нем, а в сумке, которую он нес, перекинув через плечо, косо склоняясь под тяжестью ноши.

В сумке явно находилось что-то магическое.

На вид старику было хорошо за семьдесят. Измученный и исхудалый до невозможности. Сухая кожа, ввалившиеся глаза, кисловатый запах изо рта… Он долгое время недоедал.

Скромная одежда буржуа, остриженные волосы… Скорее всего — маскировка.

Когда-то он был придворным. На это указывает все: осанка, манеры, и этот особенный взгляд, одновременно надменный и исполненный почтения, и деликатные движения — он привык скользить по покоям, оставаясь незаметным. И руки у него тонкие и холеные. Руки аристократа.

— Мой принц, — склонился старик перед Филиппом. — Какое счастье лицезреть вас во плоти, мой принц!

Он всхлипнул, и Филипп решил, что бывший придворный переигрывает. Но тут же ощутил на губах вкус соли. Старик плакал и, склонившись еще ниже, пытался скрыть, что плачет.

Человек, может, и не заметил бы. Но вампиры чувствуют вкус пролитой крови. И пролитых слез. Даже в воздухе. Тончайшие испарения…

Выглядело все это странно, Филипп чувствовал себя так, будто вдруг перенесся в далекое прошлое и принимает какого-нибудь просителя в своем кабинете в Пале-Рояле. Или скорее так — будто этот старик бродил по миру сто с лишним лет, разыскивая его… Ведь называя его «мой принц» он явно имеет ввиду его прежний человеческий титул.

— Встаньте, милейший. Кто вы? И откуда вы знаете, кто я? — спросил Филипп.