Сон Травы наотрез отказался принимать участие в сегодняшней охоте. Он трясется за каждую мизерную долю процента своего драгоценного прогресса, и терять опыт в битве с заведомо непобедимым противником категорически не желает. Ему плевать на честь «Пьяных обезьян». Он эгоист-одиночка, гильдия нужна ему лишь из-за тех бонусов, которые он от нее получает.
Впрочем, и она пользуется его достижениями, так что выгода взаимна. Никто не станет выгонять такого полезного игрока только за то, что решение совета лидеров идет вразрез с его шкурными интересами.
Разведчик на виверне снизился, прокричал:
— Он уже рядом, готовьтесь!
Лебдеон вздохнул. На его уровне потеря опыта обидна, да и воины будут недовольны. Кто-то, может быть, устроит скандал и дело дойдет до выходов из клана. «Пьяные обезьяны» станут слабее. Но что поделаешь — решение совета неоспоримо.
Выйти из схватки с Багом не через его пищеварительную систему возможно лишь одним способом — если сражаться против него в одиночку. Таких он иногда щадил, отпуская без пережевывания. Но сегодня не тот случай, ведь на опушке собралось триста шестьдесят пять лучших бойцов гильдии. А дальше, в сети разветвленных оврагов, скрывается еще несколько крупных отрядов, задача которых — ударить в нужный момент с флангов.
Остается надеяться, что у резерва хватит ума не высовываться после того, как передовой отряд превратится в обед для Бага.
Деревья впереди затрещали под могучей поступью. Бойцы напряглись, сжимая в руках дорогостоящее оружие добытое из сильнейших боссов, императорских сокровищниц или созданное лучшими мастерами Второго Мира. Если все эти мечи, жезлы, луки, молоты и прочее продать, на вырученные средства можно приобрести океанский лайнер.
А если продать еще и амуницию, может хватить на авианосец.
Шум приближается, Лебдеон уже видит, как вздрагивают деревья в чаще леса. Вот что-то чужеродное мелькнуло среди листвы, вот еще.
— Лучники! На изготовку! — рявкнул Лебдеон.
Полторы сотни стрел, выпущенные лучшими мастерами. Если хоть кому-нибудь из них повезет, и пройдет парализация, Баг замрет на три-четыре секунды.
За всю историю Второго Мира еще никому так не везло, отсюда и произрастали корни скепсиса Лебдеона.
С треском упало тонкое высокое дерево, высоченные кусты раздвинулись, на траву шагнула одна из двух крошечных неправдоподобных ножек, удерживающих несуразно устроенное странного вида тело — идеальный ядовито-желтый шар диаметром около шести метров. Какой-то криворукий художник небрежно изобразил на нем тонкую темную линию рта, вертикальную черточку носа и две точки крошечных глазок решив, что этого вполне достаточно.
В общем-то да. Баг внешне один в один напоминал давно используемый графический объект символизирующий целый спектр эмоций, от невыносимой грусти до бурной радости. Так называемые смайлики.
Вот поэтому самое страшное чудище Второго Мира некоторые так и называли: Смайлик.
Бессмертное, неуязвимое, вечно голодное, питающееся исключительно свежим мясом.
Или даже живым мясом.
Рот Бага искривился в искренней улыбке, глаза потеплели. Теперь он был похож на классический Смайлик — воплощение радости и удовольствия:
— Как это мило. А я тут как раз шел-шел, и думал, чем бы мне подкрепиться, а то лес будто вымер. Не люблю я такие скучные леса, а вот мясцо наоборот люблю. Особенно свежее.