Суровые люди…
Церемоний не было — просто подошел Арисат, протянул зажженный факел, тихо шепнул:
— Ближний угол — там жира рыбьего налили и смолы.
Зеленый зашипел, агрессивно покрутил головой — видимо, до него стало доходить, что здесь не наливают. Я, поднеся факел к дровам, замер. Со стороны, наверное, казалось, что сэр страж застыл от великой печали — скорбит о рыцаре и остальных павших. Но на деле я думал, лихорадочно думал. Опять червячка за хвост ухватил — начал понимать, что меня напрягало еще с ночи, а я отказывался это замечать.
Эх, Дан, учись думать! Замечай абсолютно все и сразу задавай себе вопрос: «Почему так?». Иначе этот мир тебя раздавит, а ты до последнего не будешь подозревать подвоха.
В лицо дохнуло жаром — костер разгорался на глазах. Минута-другая — и здесь будет огненный ад. Прошелся вдоль гудящей толпы, обратив внимание, что некоторые изображают странный жест — будто крестятся раскрытой ладонью. Дошел до края людского скопища, развернулся. На обратном пути еле сдержал торжествующую ухмылку — мои предположения подтверждались.
Да уж, кто бы мог подумать такое…. Ну ничего — будем теперь с этим работать. Я узнал о противнике кое-что новенькое, в такое даже Арисат не поверит.
А я вот поверил. В мою теорию о том, что нас вынуждают уходить морским путем, новая информация вошла идеально. Надо стараться не думать о ней до поры до времени: никто не должен даже догадываться о моем открытии. Кто знает: вдруг здесь телепаты имеются или выдам себя поведением?
Будем держаться как ни в чем не бывало.
Подошел Арисат:
— Господин страж, я распорядился, чтобы трапезную подготовили. Надо бы дружину всю созвать — принято так.
— Раз принято, пусть собирается.
— Оставлю на постах нескольких — нельзя в таком деле только на ополчение мужицкое полагаться.
— Конечно.
Поминки не заладились, хотя брюхо я набил знатно — по такому торжественному случаю помимо жесткой дичи на столе присутствовала курятина, блюдо из тушеных бобов в острой подливке, жареная рыба и пироги с чем-то непонятным, но вкусным, — спрашивать постеснялся.
Пили мало (если не считать попугая) — что-то сладкое, но коварное: отпив полбокала, я почувствовал, что ноги реагируют неадекватно, и потом только чуть-чуть пригубливал. А вот Зеленый клянчил абсолютно у всех, пока его не начало шатать — пришлось использовать авторитет командира, чтобы прекратить спаивание птица.
А потом в избу ворвался какой-то розовощекий упитанный паренек при шлеме и в кожаном доспехе — заорал тонко:
— Погань! Собаки почуяли! И воют вдали вроде!
Все как по команде обернулись на попугая. Он, пошатнувшись, едва не брякнулся с плеча, мутными глазами оценил количество направленных на него ожидающих взглядов, после чего гордо подбоченился и пьяно выдал:
— И-и-издрас-с-сьте!