Испуганно пискнув, каннибал в один миг выдрал тело из ржавой теснины и с дивной прытью помчался к ближайшей лесополосе, оставив за собой стойкий шлейф из запахов крови и экскрементов.
Трэш, проводив его насмешливым взглядом, постучал когтем по решетке:
– Вылезай давай, мы по тебе соскучились.
Женщина, естественно, ничего не поняла и, похоже, даже не узнала его. Смотрит слепо, должно быть, внутренний голос прав, в темноте она видит скверно.
Легко выломав решетку, Трэш легонько коснулся когтем лба женщины, затем отстранился от выхода, помахивая рукой в жесте, призывающем выдвинуться в его направлении. Наверное, все же что-то разглядела, несмело выбралась и, вжав голову в плечи, уставилась снизу вверх, будто ожидая чего-то крайне нехорошего для нее.
– Ну и зачем ты ушла? – добродушно проурчал Трэш. – Жить надоело, что ли?
Эх, как же не хватает фанеры и куска угля. Хотя не факт, что при таком освещении она сумеет разглядеть слова.
Нагнувшись, спасенная подняла бутылку воды, трясущейся рукой отвинтила пробку, жадно отпила и, глотая куски слов, мертвым голосом произнесла:
– Прости. Мне надо было. Надо. Сашенька. Сашеньки нет. Сашенька. Мой Сашенька. Я его похоронить хотела. Просто похоронить. Искала, чем землю рыть, и тут…
Объяснять ей, что заниматься похоронами в одиночку в полночный час в месте, кишащем охочими до человечины созданиями, – странноватая затея, Трэш не стал. Все равно не поймет, напрасное сотрясание воздуха. Вместо этого направился прочь от дурно попахивающей трубы, поманив женщину за собой.
На полпути к лесополосе остановился, нагнулся, легко вонзил когти в землю, выдрав солидный ком почвы вместе с дерном. Повторив, чуть углубился, оценил размеры получившейся ямки как удовлетворительные, молча протянул лапу, забрал спеленатого младенца.
Женщина в последний миг рефлекторно сжала пальцы, но поздно, в ладони осталась лишь одна из тряпок. А Трэш, уложив тельце в крохотную могилу, одним движением лапы вернул всю землю и дерн на место, прихлопнул сверху пятерней и мрачно заявил:
– Ну вот и похоронили.
Чавка происходящее неприятно удивило:
– Заткнись.
Присев на колени, женщина склонилась, уткнувшись лицом в землю, и затряслась в беззвучных рыданиях. Трэш хотел потащить ее назад, но передумал.
Пускай поплачет, ей, похоже, это очень нужно.
Кстати, можно даже оставить ее одну на некоторое время и кое-что проверить. Дело в том, что людоед, сбежавший от трубы, как-то ненормально шумел в лесополосе. А еще оттуда донесся истошный кошачий крик, сильно возбудивший Чавка: