Женщина в черном

— Как ее зовут?

— Паучок.

Собака снова вильнула хвостом.

— Хорошо, — сказал я. — Честно говоря, я буду рад ее обществу. Спасибо. — Я повернулся и пошел прочь по широкой аллее. Некоторое время спустя я остановился и позвал: — Паучок, девочка, иди сюда! — Собака не двинулась с места, а я почувствовал себя круглым дураком. Тогда Сэмюель Дейли рассмеялся, щелкнул пальцами и что-то сказал. В тот же момент Паучок вприпрыжку бросилась ко мне и послушно прижалась к моей ноге.

Я достал свой велосипед, только когда убедился, что меня не видно из дома, и собака радостно побежала за мной по тихой, залитой лунным светом дороге в сторону города. Мое настроение улучшилось. Как ни странно, я с нетерпением ждал следующего утра.

В детской

Когда я отдернул шторы, солнце снова сияло, а небо было голубым. Погода выдалась замечательной, ясной. Я спал урывками, тревожным сном, меня мучили странные, беспорядочные сновидения. Возможно, это было следствием того, что я слишком плотно поел и хорошо выпил у мистера Дейли. Но настроение мое изменилось, пока я одевался и завтракал — я снова почувствовал прилив оптимизма и решимости. Поев, я стал готовиться к переезду в особняк Ил-Марш. Маленькая собачка Паучок, к моему удивлению, спала у изножья моей кровати совершенно неподвижно. Я сразу же привязался к ней, несмотря на то что плохо разбирался в собаках. Она была жизнерадостной, милой, подвижной и вместе с тем очень послушной, а выражение ее блестящих глазок, которые, словно челка, прикрывала лохматая шерсть, напоминающая густые смешные брови, показалось мне на редкость осмысленным. Я понял, мне будет очень приятно ее общество.

В начале десятого хозяин позвал меня к телефону. Звонил мистер Бентли. Он говорил четко и коротко, поскольку не любил пользоваться этим аппаратом. Мистер Бентли получил мое письмо и согласился с тем, что я должен задержаться до тех пор, пока не разберу бумаги миссис Драблоу и не найду среди кучи старого мусора действительно полезные документы. Мне надлежало упаковать и отправить в Лондон все, что я сочту важным, а остальное оставить в доме, на случай если в будущем ими заинтересуются наследники. После этого я могу вернуться в Лондон.

— Это довольно странное место, — отметил я.

— Она сама была странной женщиной, — отозвался мистер Бентли и грохнул трубкой так, что у меня зазвенело в ушах.

В девять тридцать я положил коробку с провизией в корзину велосипеда и тронулся в путь. Паучок вприпрыжку бежала впереди меня. Я больше не мог тянуть, так как должен был начаться прилив, и пока я катил через простиравшееся передо мной болото, меня вдруг осенило: я в какой-то степени сжигаю за собой мосты, и если что-то забыл, то не смогу вернуться и взять по крайней мере в ближайшие несколько часов.

Солнце светило высоко в небе, вода блестела, вокруг было светло, просторно и ясно, даже воздух, казалось, стал еще более чистым и бодрящим. Морские птицы, серебристо-серые и белые, парили в воздухе или камнем падали вниз, а впереди, в самом конце прямого пути, меня поджидал особняк Ил-Марш.

Примерно через полчаса после моего прибытия я начал активно обустраиваться на новом месте. В темной кухне, находившейся в дальней части дома, я отыскал посуду и столовые приборы. Вымыл их, высушил и разложил, чтобы в скором времени использовать по назначению. Затем расчистил угол в кладовке и сложил туда свою провизию. После этого, обыскав все полки и буфет наверху, я нашел чистое постельное белье и одеяла и положил их в гостиной у камина, в котором развел огонь. Я разжег камины и в других комнатах — в маленьком салоне и в столовой, а путем проб и ошибок сумел разогреть котел, поэтому рассчитывал к вечеру иметь горячую воду для ванной.

Затем я распахнул ставни, открыл несколько окон и уселся за большим письменным столом, стоящим около окна-фонаря в малой столовой. Мне показалось, из этого окна открывался самый красивый вид на болота, устье реки и небо над ними. Перед собой я поставил два ящика с бумагами, справа от меня был чайник, а у ног лежала Паучок. Я полностью погрузился в работу. Она оказалась довольно скучной, но я, набравшись терпения, развязывал и бегло просматривал связку за связкой бесполезных старых бумаг, после чего бросал их в пустой ящик, который поставил рядом с собой специально для этих целей. Там были старые счета по домоводству, чеки и счета из магазинов тридцати- или даже сорокалетней давности; многочисленные выписки о состоянии банковских счетов и рецепты от врачей, а также сметы от плотников, стекольщиков и декораторов; а еще — письма от неизвестных мне людей и поздравительные открытки на Рождество и дни рождения, но все они были отправлены и получены много лет назад. Мне также попадались счета из лондонских магазинов, списки товаров и замеры для портных.

Письма я откладывал в сторону для последующего их изучения. Все остальное оказалось просто грудой мусора. Время от времени, чтобы развеять скуку, я смотрел в широкое окно на болота, которые по-прежнему купались в лучах солнца и радовали своей тихой красотой. Я приготовил себе обед, состоявший из окорока, хлеба и пива, а в начале третьего позвал Паучка и вышел из дома. Я был спокоен и доволен жизнью. Проведя полдня за письменным столом, я чувствовал, что мое тело затекло, мне было скучновато, однако я не испытывал тревоги. Все эти ужасы и призраки, явившиеся во время моего первого визита в дом и на болота, будто растаяли вместе с туманом, который на короткое время полностью поглотил меня. Воздух был прохладным и бодрил, я прогуливался вдоль участка, на котором стоял особняк Ил-Марш, время от времени швырял палочку собаке, которая с радостью бросалась за ней и приносила мне, дышал чистым воздухом и совершенно расслабился. Я даже рискнул направиться к развалинам, где находилось старое кладбище. Паучок весело бегала неподалеку, искала настоящих или воображаемых кроликов, время от времени начинала яростно копать передними лапами землю, а затем вприпрыжку убегала прочь. Мы никого не встретили. Ни единой тени не легло на траву.

Некоторое время спустя я уже бродил по кладбищу, пытаясь безуспешно разобрать написанные на них имена, и наконец добрался до той крайней могилы, где в последний раз видел женщину. Я точно запомнил — она опиралась именно на этот могильный камень, и ожидал, что смогу разобрать на нем имя Драблоу, но буквы скрывала корка соли, которую, как я предположил, ветер приносил с дельты реки хмурыми зимними днями.

На д…ю пам…

…нет Драблоу

…190…

…сь по…