– Разумеется, серьезно. Жаль, что ты не понимаешь важность этого момента для всех нас.
– Да ладно, ради тебя не жалко, давай Архипа назову Археем, легко запомнит и на слух солидно. А Сашка пусть будет… Тощим, что ли? Нет, не пойдет, обидится еще. Может, Ловким окрестить, он ведь со скоростью пули в лес убежал? Ладно, пусть будет просто Ловкач – нормальное прозвище. Но жаль, Бегуном нельзя назвать, ему бы больше подошло.
– Согласен, больше. Но бегуны здесь не только бегают, они еще и урчат, так что лучше не стоит.
Глава 29
То, что переродившийся медведь не догадался сразу перевернуть машину или отбросить ее в сторону, позволило драндулету не рассыпаться грудой ржавого металла, но все же без потерь не обошлось. Пытаясь достать до крутившегося под днищем Архипа, тварь разнесла одну шину и повредила вторую, а запаска в багажнике всего одна. Кое-как сумели залатать менее пострадавшее колесо, но оно травило воздух, периодически требовалось подкачивать. Чтобы проехать несколько километров по протянувшейся вдоль вытянутого кластера дороге, пришлось останавливаться дважды.
Дальше опять потянулась чернота, причем спуском здесь и не пахло. Опять пришлось толкать, перемежая это действо периодическим накачиванием искалеченной шины, что, естественно, не способствовало быстроте передвижения.
Чуть дальше ситуация изменилась в лучшую сторону, начался очередной спуск. Глядя сверху, можно было подумать, что он продолжается до самого дна впадины, где, по заверению Пастора, находится тот самый водный путь, которым Карат однажды успешно воспользовался. Всего-то и надо – толкнуть машину и нестись до самого финиша. На деле время от времени приходилось устраивать остановки и толкать снова и снова по ровным участкам, периодически доставая насос.
Из хорошего можно отметить лишь один момент – троицу пассажиров перестало выворачивать наизнанку, пошло привыкание. Выглядели они как с креста снятые, но освоились до того, что начали проявлять интерес к окрестным пейзажам и изредка вяло переговариваться.
Солнце уже собиралось прилечь на горизонт, когда выехали к зеленому пятачку. Крохотный, не больше футбольного поля, похоже, обычный тройник, ничего не значащий и никому не интересный мелкий стаб, один из бесчисленного множества ему подобных. Пастор, выйдя из машины, посмотрел вниз, затем вверх и с явной неохотой заявил:
– Ночь проведем здесь.
– Ты чему-то не рад? – уточнил Карат.
– А чему мне радоваться? Я рассчитывал оказаться внизу засветло, а теперь нам туда никак не успеть. Остановимся в тех кустах, снизу их не разглядеть, а сверху на нас смотреть некому. Костер разжигать не станем, черноты в этом месте с двух сторон немного, она тянется тонкими полосками, твари, если заметят, могут через нее перейти. Смелость у них зависит от голода.
Было бы неплохо провести и эту ночь с костром, так душевнее, но раз опасно, значит, нечего об этом и думать. Благо машину загрузили не только пассажирами, нашлось место для множества полезных вещей, в том числе спальных мешков и одеял. Ну а консервы можно умять и холодными.
Пастор, покопавшись с драндулетом, сообщил нерадостную новость:
– Отсюда до воды придется идти пешком, машина не заводится.
– Так уже и не надо, – сказал Карат. – Ты говорил, что черноты тонкая полоска осталась, новички малость приспособились, немного пройти смогут, если мы им поможем.
Пастор указал на черные деревья, возвышавшиеся метрах в пятидесяти:
– Там выступ кластера далеко заходит. Хорошего кластера, не черного. До него могли бы протащить машину, а потом доехать до самой воды. Теперь мы будем вынуждены идти напрямик и пешком.
– Так даже лучше, – сказал Карат. – Мотор твари издали слышат, а их там много, толпой сбегутся на шум.
– Там, в конце, вода и лодки, и я могу замаскировать всю группу. Зараженные первым делом бросятся к машине, пока поймут, что возле нее никого нет, мы успеем отплыть от берега.