Татуиро (Daemones)

— А Наташа? Хозяин? И Карпатый — где?

— Пусти.

— Где?

— Карпатый ушел туда, откуда он. В тебя.

Свет мигал и музыка стала громче, на золоте подиума задвигалась в такт ударным женская фигура, затянутая в черную кожу. Людмила Львовна захлопала, пьяно смеясь.

— Мне больно! — зашипев, Ноа вырвала руку, потемнели суженные глаза. Растрепанная гроздь упала на скатерь, рассыпая шарики ягод.

— Мир пришел в равновесие. Ты здесь. Глупые, у которых, кроме горячей крови, ничего нет — убежали. А его женщина, она взяла на себя то, от чего ты их спас.

— Что?

Ноа пожала плечами и положила подбородок на колено.

— Жертву. Она и есть жертва. Все идет согласно времени и ждать осталось недолго. Видишь?

Зеленые цифры над подиумом показывали последнюю четверть часа до наступления нового года.

— Она ушла, — Ноа внимательно следила за танцем девушки, — и он ушел следом за ней. Надеюсь там все произойдет, как надо вам, людям. Вы интересные. Девушка в черных одеждах танцует хорошо, по-настоящему. Надо отметить ее. Попозже.

Витька вскочил. Карман отвисал, фигурка билась о сердце.

— Куда они ушли? Змея ты холодная, бессердечная, куда?

— На скалу, она побежала на скалу, — дева-змея смотрела на него снизу глазами ребенка, не ведающего зла.

Рванувшись из-за стола, он пронесся мимо столика с женщинами и, задев локоть Олега Саныча, выскочил в тихий коридор. Фигуры в зале проводили его пустыми взглядами. И продолжили праздник, механически смеясь, бездумно вскрикивая, ворочая стеклом глаз и растягивая губы в улыбках.

Ветер завыл радостно, трепля волосы, полез в распахнутый воротник рубашки. Витька мчался наискось, без дорожки, перепрыгивая через темные камни в песке. Вздрогнул на ходу от прикосновения к локтю и увидел Ноа, бежавшую рядом. Две луны светили на гладкий лоб и раскрытый рот, блестели глаза, мерно работали круглые колени.

Он улыбнулся. Побежали вдвоем, метя к началу извилистой тропки у подножия каменного лабиринта на старой горе.

69. СХВАТКА

Двое стояли перед темным входом. Белели наклонившиеся скалы, смыкаясь поверх черного рта. Рот-пещера дышал ветром, толкал в лицо теплой лапой и слышался изнутри его нудный однообразный вой. Время тикало в витькином сердце, но войти, не помедлив, не мог. Ноа тихо стояла рядом, касаясь локтя.