— Что там смотреть, ну, ставники проверяли, лодку вытащат, двинут в поселок. Машины у них тут. Пойдем!
— Да погоди. Я поснимаю… может.
— Ты ж сказал, свет плохой!
— Ну тогда, просто, посмотрю.
— Ну и иди, — сказала в спину со злым звоном в шепоте.
…Догоню потом. — решил Витька и пошел за поворот, к черным фигурам на песке, вокруг завалившейся на бок вытащенной лодки. Его увидели, замолчали. Лишь один, согнувшись, матерился привычно, выбрасывая на песок снасть. Рядом стоящий подтолкнул в бок. И тот, еще не выпрямившись, сразу смолк.
Стояли неподвижно, смотрели на Витьку. Он подошел, улыбаясь, скрипя подошвами по мокрому песку.
— Привет! — сказал наступившей тишине.
— Кто такой? — отозвался тот, что увидел последним. Был он коренаст и невысок. Темные волосы над маленькими ушами, резко очерченные, почти женские губы: красивое, с крупными чертами лицо. Только в глазах — ночь, что уже наступает. Очень ночные глаза.
— У Колясика с Дашкой на маяке живет. Москвич, — сказал другой, загремел уключиной весла, прилаживая его вдоль борта сложенным плавником.
Коротыш улыбнулся:
— А! Столичный, значит, гость?
Подошел, давя песок сапогами, протянул широкую ладонь.
— Меня Яшей зовут. Сезоним помаленьку.
Тряхнул Витьке руку и обернулся к остальным:
— А я думаю, чего это Наташка из поселка навострилась. А тут — гости не местные!
Послышались смешки. Рыбаки снова занялись лодкой. Один побежал по тропке на обрыв, и там заурчал мотор невидимого автомобиля.
— А где ж сама-то? — спросил Яша, держа лицо собеседника глазами.
— Кто?
— Наташка где? Или один гуляешь сегодня? — и ждал.