– Что такое? Давай я помогу тебе покушать, буду кусочки отламывать и следить, чтобы ты не подавилась косточками, – предложил я, решив, что понял причину ее заминки.
– Спасибо. Но я хочу спросить другое… Можно вернуться обратно? Домой? В свой мир? Если есть проход сюда, то должен быть и обратно.
Я ответил не сразу, подбирая слова для короткого и понятного ответа:
– Саша, если подобный проход и есть, то им лучше не пользоваться. В нас теперь живет паразит, который распространяется по воздуху со скоростью ветра. Стоит тебе раз выдохнуть после возвращения, и начнется цепная реакция заражения всего мира. От населения останется… да ничего не останется. Мы для своих родных миров теперь хуже радиоактивной бомбы в тысячи мегатонн. Вот так-то. Ты ешь, пока теплая. Без соли потом эта речная рыба в горло не полезет.
Ела девушка молча, отказавшись от моей помощи.
После завтрака глотнули воды из пруда и даже чуток подремали. Состояние немного улучшилось по сравнению со вчерашним, но без живчика это ненадолго, уже к вечеру на нас опять накатит целый букет, с которым знаком любой любитель выпивки: тошнота, головокружение, боль и потеря координации.
Проснулись после полудня от звуков далекой перестрелки.
– Ты слышишь? – встревожилась девушка и указала рукой в сторону радара. – Там!
– Слышу. Это военные воюют с зараженными. Кто-то уже стал обращаться и напал на своих бывших товарищей. Ну а народ у нас воспитан на зомбятине, в курсе, что, когда друг потянулся к тебе зубами, дабы отхватить кусочек помясистее, и перестал реагировать на слова, то он уже и не друг вовсе, а самый настоящий зомби, и таким нужно стрелять в голову.
– А если укусят того, кто не переродился? Таким же станет?
– Нет, не станет, этот паразит и так в нас, только ему не удалось захватить мозг, как произошло у большинства. Думаю, часа через три стоит наведаться на точку и посмотреть, что там и как. Выжившие постараются укрыться поглубже в своих бункерах, а зараженные станут разбредаться по окрестностям. Можно будет нескольких из них прихватить и снять оружие, одежду, еще что-нибудь полезное отыщется в карманах. И машину присмотреть, авось иммунным будет не до нас и примут в форме за кого-то из своих раненых.
– Фу, – сморщилась девушка, – надевать одежду с зомби? Ни за что!
– Да не зомби это, не зомби. Они могут умереть точно так же, как ты и я – от пули в живот. Просто обычные сумасшедшие с повышенной агрессивностью. Вот через несколько месяцев они станут теми еще машинами смерти, но нас в это время здесь не будет.
– И все равно я не надену.
М-да, сложно все-таки с женщинами. Иногда их логика выкидывает такие коленца, что мужской разум готов на время отключиться, лишь бы отвлечься от попытки разобраться в их мотивациях. Такое чувство, что шутка о тараканах в голове в отношении женщин и не шутка вовсе, а вполне рабочая гипотеза и все закидоны исходят из тараканьих голов, чьи мысли транслируются в мозг представительницы слабого пола.
Вышли в путь около пяти часов вечера и уже через час встретили уцелевших с военной точки.
Почти нос к носу столкнулись с парой молодых крепких парней в российском камуфляже, в тяжелых бронежилетах, кевларовых касках и с автоматами в руках. Точнее, один нес автомат за спиной, а в руке держал пистолет. У второго в руках был ручной пулемет с примкнутой спаркой длинных магазинов, связанных скотчем. У первого бойца левая рука отсутствовала чуть ниже локтя.
Первым среагировал я и успел наставить на них пистолет. Вторым вскинул оружие пулеметчик, и самым последним среагировал однорукий.
– Что случилось? – прошептала Сашка, вцепившись в мой ремень.
– Ты кто такой? – следом за ней спросил пулеметчик.