Старик помолчал немного, словно вспоминая, затем продолжил заметно тише:
– Тогда живота у Беллы не видно было совсем, никто и не догадывался, что она в положении. Но мне при осмотре она сразу все выложила про свою беременность. Рассказала, что сбежала от непосильного труда, побоев и унижений, да и от каждодневных приставаний хозяина, который ей совсем прохода не давал. Поведала, что волосы ей прежняя хозяйка обкорнала, чтоб мужика у нее не уводила. И я пожалел девицу, не стал Каризу ничего говорить про ее беременность, иначе не взял бы он такую работницу.
– А в чем же тогда ее странность проявлялась? – заинтересовалась лесная нимфа. – Пока что по описанию выходит обычная забитая селянская девушка с непростой судьбой.
Старик почему-то смутился и закашлялся, потом совсем уж едва слышно продолжил свой рассказ:
– Каждая вынашивающая ребенка женщина просит помощи у знахаря – лечебные эликсиры там, целебные травы, обезболивающие для родов. Список этот испокон веков известен, он каждый раз один и тот же. Отвар из лугового вереска, чтобы плод развивался и в нужное время повернулся головой вниз в утробе. Напиток из дикого меда, белой ромашки и зверобоя, который сил придает роженице. Много чего женщинам нужно, и все для них я могу приготовить. Но Белла просила у меня совсем другое. Волчью петрушку. Красную мандрагору. Ядреный сонный эликсир, который и горного великана с ног свалит. Откуда у забитой бедной селянки находились деньги на дорогие эликсиры? Не вяжется это с ее историей. Да и не знаю уж, зачем ей сонное зелье было нужно, но волчья петрушка кроме своего дурманящего эффекта известна тем, что не дает оборотням сменить обличье. Уже тогда я догадался и начал за молодой женщиной присматривать, но все же не стал выдавать Беллу селянам, так как вела она себя тихо. Да и опять же волчья петрушка – не хотела девка зверем становиться даже в самый разгар полнолунья. Но срок родов неминуемо подходил, укрыть правду от баб-повитух не получилось бы, и потому Белла сбежала вместе с племянниками.
Старик выговорился и замолчал, уставившись слезящимися белесыми глазами на недалекий выступающий из тумана лес. Я уточнил у знахаря, когда он видел беглянку последний раз.
– Ишь какой прыткий, – недовольно скривился сельский знахарь. – Помочь мне со сбором трав не желаешь, а ждешь от меня помощи. Это тебе молодому легко – раз, и собрал все, что для дела нужно. А мне с моими больными ногами приходится по болотам лазить, кислицу и ежевику собирать…
Так вот как по сюжету полагалось прокачивать навык Травоведение! Не ползать ночью по опасному лесу, дрожа от каждого шороха и страшась встреч с кровожадными монстрами, а просто прийти к знахарю и прокачать Травоведение на обучающих квестах. С другой стороны, как мог мой гоблин раньше прийти в человеческий поселок, когда его сразу бы отправили на перерождение из-за низкой Харизмы и штрафа -20 на отношение с людьми? Да еще прийти днем, так как ночью нормальные люди спят и ворота Камышанки закрыты!
Я посмотрел в свой инвентарь. Нужные травы у меня имелись в достаточном количестве, так что первое задание знахаря можно было и сразу закрыть. Однако до седьмого уровня Травоведения мне не хватало не так уж и много собранных растений, так что глупо было получать седьмой уровень выполнением этого простенького задания. Время до появления огра и наяды еще оставалось, так что я узнал у старика направление к ближайшему болотцу и направился собирать травки. Идти было недалеко, да и задание оказалось примитивным – квестовые растения росли кучно и в достаточном количестве, так что уже через двадцать минут я вернулся, перед этим подняв навык Травоведение до седьмого уровня.
Умар Костоправ сидел все там же на бревне, о чем-то мирно беседуя с лесной нимфой. Я подошел и молча вручил старику заказанные травки.
– Вот, сразу нужно было так! – обрадовался старик, пряча связки трав к себе в потертую и грязную котомку. – Что же, отвечу на твой вопрос, раз уж обещал. Видел я Беллу в последний раз, аккурат когда неумирающие к нам в поселок целой толпой завалились. Где-то в середине дня это было, точнее сказать не могу. Стояла она у лодочной пристани и воду из речки набирала в берестяные туески.
У меня словно лампочка включилась над головой. Точно! Река. Лодки. Как мы сразу это не сообразили?! Судя по повернувшейся ко мне лесной нимфе и ее загоревшимся энтузиазмом глазам, сестренка тоже об этом подумала. Но потом лесная нимфа замерла, погрустнела и отстрочила мне приватное сообщение.
«Что-то не сходится по времени. Получается, Белла сбежала из Камышанки еще ДО того, как мы уничтожили первых волкодлаков. Смерть оборотней не могла вспугнуть ее, она ушла раньше»
Я ответил сестре также в приватном сообщении:
«Получается, что она не знала еще о смерти одиннадцати волкодлаков, тем не менее сбежала. Видимо, срок родов подходил, и она боялась разоблачения. Или ушла она позже, старик просто ее не видел в следующие дни. Но путь вниз по реке действительно напрашивается – вот почему мы не нашли ее следов, да и для беременной женщины лодка – самый простой способ убраться подальше от поселка»
– А лодки в Камышанке не пропадали в последнее время? – задал я прямой вопрос Умару Костоправу, на что снова получил недовольное выражение лица старика и вторую часть квеста про сбор трав для знахаря: