— Двести тысяч золотом за то, чтобы его жена стала монахиней, — это не откупная монастырю, это грабеж. Даже для казны небольшого государства, не то что для одного мужчины, пусть и графа. Этот платеж разорил бы его подчистую. Должно быть, эта Пайрем — великая грешница…
— Может, наоборот — святая, — вступилась я за девушку, тем временем накрываясь одеялом.
— Если бы святая, то, монастырки должны были бы приплатить супругу — такую благолепную им отдал.
— Не отдал, а сбежала, к тому же это неправильный монастырь был, значит, и платежная система у него — неверная… — Последние слова, сказанные на автопилоте, озадачили моего супруга, на мгновение замолчавшего, а мне было достаточно и малости — я заснула.
Уже практически находясь в царстве Морфея, через поволоку сна почувствовала, как Арий заботливо укрывает и, целуя в макушку, шепчет:
— Май тем юра тем.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
Дыхание утра, нежное, в облаке грез, зовущее улететь в небесную высь за сновиденьем, — я чувствовала его, ощущала кожей, хотя веки были еще плотно закрыты. Понежиться подольше не дал деловитый голос, который, кажется, достанет меня и на том свете.
— Не притворяйся, я вижу, что ты проснулась. — Усатый дуэнья был в своем репертуаре.
Пришлось нехотя приоткрыть один глаз.
— Выспалась? — Таракашка сидел у меня на груди. В верхней правой лапе он держал миниатюрную пилочку для ногтей, которой, судя по всему, не далее минуты назад полировал свою членистоногую конечность.
— Да. — Я с наслаждением потянулась.
— Ну вот и хорошо. — Фир обрадованно взмахнул пилочкой, как дирижер палочкой, урезая марш. — А то я весь истомился в ожидании. И еще этот Арий постоянно к тебе заглядывал. Только расположишься со всем комфортом, так нет, идет, проверяет, не проснулась ли его Кесси… Тьфу, да и только.
Я лукаво прищурилась, впрочем, еще не выбираясь из-под одеяла.
— И поэтому ты так истомился? — поддела таракашку, памятуя о его болтливости. По-другому разговор в исходное русло было не направить.
— Нет, не поэтому. У меня к тебе целая куча вопросов накопилась.
— Ан-налогично, — поддакнула я тоном следователя-колобка из одноименного мультика.
Фир, набравший уже в грудь воздуха, сдулся, махнул лапой так, что пилочка исчезла в пространственном кармане (вот шельмец, а еще говорил, что всю магию потратил, чтобы не сгореть, выходит, заначка-таки осталась), и вместо тирады выдал: