На миг, только на миг на лице бабы мелькнуло нечто… мне хватило.
– Что там?! – страшным шепотом выдохнула я.
Если с моим сыном что-то…
Агафья спешно замотала головой.
– Ничего, барыня. Сонное зелье токма! Я младшенькому на пальце дала, чтоб не орал, а старшему в молочко капнула.
– И пошли за лекарем, срочно, – приказала я. Действительно, Нил спал, хотя в обычной ситуации давно бы уже проснулся и потребовал внимания и понимания. С чего это его таскают абы где? Да еще ночью, когда все хорошие дети седьмой сон видят?
– И к Благовещенскому, – дополнил брат.
– Да. Рысью…
Ваня так и взял с места в карьер. А я посмотрела на няньку.
– Будешь вилять – тут тебя землей и задавит, поняла?
– Бес попутал, барыня…
– Ты – поняла?
– Да чего уж… – Нянька скорчила жалобную рожу. – Что ж я, тупая, что ль? А токма нехорошо это – ребенка отца лишать!
Я где стояла, там и села.
– Кого лишать?
Мы с Агафьей оказались как раз на одном уровне, глаза в глаза. И та видела, что я удивлена. Но пояснила:
– Ко мне, барыня, мужчина подошел. Сказывал, что Нилушка – ваш и евонный общий ребеночек. И ему хочется на родное чадушко поглядеть.
Я аж головой замотала.
– Ах, ребеночек?
– Да, барыня.