– Уверен, он в одной из комнат. Пойду, поищу его.
– Джеффи, прошу тебя, никуда не ходи, – сказала Сильвия, – это верх неприличия – бродить по чужому дому.
– Но я хочу его видеть!
Она положила мальчику руку на плечо и прижала его к себе:
– Я знаю, мой милый. Я тоже хочу. За тем мы сюда и пришли.
Бедная Сильвия! Джеффи доставил ей немало хлопот за те два дня, что прошли с момента появления у них мистера Вейера. И теперь в доме у старика мальчик напоминал туго натянутую струну.
Алан все это хорошо понимал и тоже был в напряжении. Может быть, из-за воспоминаний о прошлой ночи или же из-за кофе, который он выпил утром. Но все это, он чувствовал причины второстепенные.
Главной был мистер Вейер. Совершенно непостижимо, но что-то внутри Алана заставляло его относиться к старику положительно, точнее говоря, с некоторым волнением. И все это имело какое-то отношение к тем нескольким месяцам, когда в нем жило
Тут он заметил, что из другой комнаты возвращается священник, отец Райан, а за ним идет мистер Вейер, на ходу вытирая руки полотенцем. И Алан снова почувствовал, как откуда-то изнутри волной поднимается тепло, распространяясь по всему телу.
А Джеффи... Джеффи уже вскочил на ноги. Он подбежал к старику и вцепился ему в штанину. Вейер остановился и с улыбкой погладил его по волосам.
– Здравствуй, Джеффи. Очень рад видеть тебя снова.
Джеффи ничего не ответил, он только смотрел на Вейера горящими глазами.
Алан бросил взгляд на диван, где Сильвия, теперь уже в одиночестве, неподвижно сидела с напряженным выражением лица, закусив губу и наблюдая за этой сценой. В глазах ее светились боль и гнев. Алан знал симптомы этого гнева, который закипал порой в Сильвии и напоминал некое живое существо. Оно как бы дремало в ней последние несколько месяцев, но Алан хорошо помнил, как ее гнев вырывался наружу и обрушивался на рискнувшего вызвать его. И сейчас он почувствовал, как в ней просыпается гнев, как закипает внутри нее. Сердцем он прекрасно понимал ее. Она взяла к себе Джеффи, когда ему было три года. Отчаявшись вылечить его от аутизма, родители отказались от него. Она самоотверженно занималась с ним психотерапией, физиотерапией, диетотерапией, трудотерапией, умом и сердцем стараясь прорваться через непреодолимую преграду его болезни, ни разу не допустив мысли о том, что придется отступить. А потом свершилось чудо:
Но теперь внимание Джеффи, казалось, было целиком и полностью поглощено этим таинственным стариком, два дня назад переступившим порог их дома. Алан почувствовал ее обиду остро, как свою собственную. Так хотелось сейчас обнять ее – пусть почувствует, что он понимает ее, что он с ней. Но он не смог бы дотянуться до нее рукой – мешал кофейный столик, а проклятые ноги не в силах были преодолеть те несчастные шесть футов, которые их разделяли.
Его ноги... Порой они приводили его в бешенство. Да, они стали чуть-чуть сильнее. Медленно, но неуклонно состояние их улучшалось, и теперь он уже мог пару секунд постоять. Но сейчас, когда Сильвия нуждалась в нем, эти ноги ничем не могли ему помочь, и вот ему приходилось сидеть, как в западне, в этом громоздком сооружении на колесах и смотреть, как страдает его любимая женщина. В такие моменты он...
Резкий голос прервал его мысли:
–
Алан вздрогнул и обернулся, стараясь понять, кому принадлежит голос. В коридоре, ведущем на кухню, он увидел высокого сутулого человека с торчащими во все стороны черными волосами. Он непрерывно вертел головой, но глаза его, горевшие диким огнем, были устремлены на Вейера.
Все вокруг него застыли в молчании. Даже Джеффи притих. В комнате, казалось, разыгрывалась мимическая сцена.
–