– Ладно, два бутерброда.
– Курлы. – И взгляд такой невинный, лазурный…
– Хорошо. И чашка кофе для купания.
Наконец ящеренок счел, что взятка достойна, вперевалочку побрел по плечу, залез в ворот и там слился с кожей.
Задом наперед, кряхтя, как столетняя старуха, я поползла на свободу из плена шипастых веток. Надо ли говорить, что, когда я выбралась, настроение у меня было прекрасное. С таким даже безобидное проклятие насморка превращается в смертельное – серой гнили или чумной лихоманки.
Адепты, словно чуя, что к грязной, злой и мрачной мне лучше не приближаться, спешили обойти по широкой дуге. Вот только инстинкт самосохранения у некоторых все же отсутствовал. Похоже, у Арелии его вытеснила врожденная глупость и спесь. А про заповедь опытных светлых магов, что охраняют границы темных предгорий, «не обижай черную ведьму, да и не проклят (наверное) будешь» – она еще не слышала.
Белокурая красотка, скривив физиономию, процедила:
– Если кучу отбросов поставить на витрину и нацепить завлекательный ценник, это не сделает ее дорогой и красивой вещью. – Арелия демонстративно помахала ладонью перед своим носом. – Из какой помойной ямы ты выбралась, Блеквуд? От тебя невыносимо смердит.
– От двойняшек Икстли смердит не меньше. Ты готова им это же сказать в лицо? – Я изогнула бровь и сделала вид, что за спиной блондинки показались как раз Йола и Хейм. Даже рукой кусту помахала для правдоподобия. – Кстати, а вот и они.
Арелия закашлялась, отчего-то не пожелав продолжить нашу «милую» девичью беседу. Фыркнула и, пробормотав себе под нос что-то о выскочках, поправила прическу.
Последнее действо было рассчитано, дабы выглядеть как можно лучше перед брюнетистым Икстли, к которому, как думала Арелия, она и поворачивается. Зато от меня она отвернулась. Истинная черная ведьма не могла не воспользоваться столь удачной возможностью. Чернословие сорвалось с моего языка. Жаль только, что нельзя его сделать долгим, иначе сразу станет понятно, что язык блондинки мелет неспроста.
Проклятие «абсолютной правды» – это именно то, что стоит пожелать своим верным врагам. Ведь нет ничего хуже для собственного благополучия, чем говорить всем в лицо то, что ты о них думаешь.
До ужина было всего два удара колокола. Интересно, к вечеру уже будет Арелия без друзей, семьи, одинокой, без связей, а возможно, и денег, лежащей в лазарете? Или дело ограничится девичьей сварой с выдиранием волос и тихой женской местью? В любом случае блондинка будет слегка занята.
Обеспечив ей вечерний досуг, я посчитала, что и мне пора бы честь знать. Потому развернулась и гордо пошла прочь. Не важно, что при этом мой путь лежал к тренировочному полю. Зато удалялась я с достоинством. И точка.
Блондинка что-то прокричала мне вслед. Может, не увидев Икстли, требовала, чтобы ей его преподнесли на блюдечке? Но да не суть важно. Я была занята ответственным делом – гордо удалялась.
Причем так увлеклась этим процессом, что вышла аккурат к ограде полигона, где мы не столь давно дружно квакали. К слову, пять «лягушек» так и стояли недалеко у ворот, видимо, что-то обсуждали.
– Ви? – удивленно вопросил Гард.
Я пожала плечами и выдала первое, пришедшее на ум:
– Я соскучилась! Вот шла-шла и соскучилась. Поняла, что не могу больше без вас, и решила вернуться.
Дракон, закаленный вывертами ведьмовской логики, лишь кашлянул, у остальных случился ступор. Гард, решив взять на себя роль переводчика, пояснил: