Лучше уж самой у темного узнать, где спальня, чем звать в провожатые лича.
— Как выйдешь из кабинета, восьмая дверь налево.
Деймон посмотрел на меня задумчиво и столь внимательно, что я почувствовала себя неловко.
— Спокойной ночи. До завтра, — излишне сухо бросила я, раздосадованная то ли на темного, то ли на свою реакцию на него.
Резко развернулась, так что подол длинной юбки закружился вокруг ног, и хотела было сделать шаг, но запнулась о край ковра, попросту не увидев его, и полетела вниз.
Поприветствовать горелый ковер носом не успела. Чернокнижник поймал меня. И что удивительно, даже не заклинанием, а собственноручно. Не иначе плести чары было дольше, чем подхватить одну щуплую особу.
Когда он развернул меня лицом к себе, я услышала насмешливое:
— Мы так быстро вновь увиделись… Я даже не успел соскучиться.
— Надо же, мне попался чернокнижник, способный довести женщину до сарказма, — все-таки не удержалась я.
Хотя говорить подобное темному, который нависает над тобой, когда ты практически лежишь на полу, — не самая умная идея. Вот сейчас в ответ он просто меня отпустит, и я звучно шлепнусь. Но нет, меня вернули в вертикальное положение. Правда, при этом темный задел утренний синяк.
Я поморщилась, и чернокнижник истолковал мою гримасу по-своему.
— Что? Так неприятны мои прикосновения?
— Нет, — опешила я. — Просто ты задел бок, которым я утром хорошо приложилась, когда упала с лестницы.
— Покажи, — тут же потребовал Деймон.
— Да там не на что смотреть, — попыталась возразить я.
Куда там. В руках темного невесть откуда появился кинжал, и он просто распорол ткань платья.
Здоровенный синяк, красовавшийся на моем боку, радовал мир всеми оттенками фиолетового. Темный прикоснулся. Не пальцами. Лишь взглядом. Скользнул по косо разорванной ткани, по обнаженной коже вверх, к едва прикрытой разорванной нижней рубашкой груди, к плечам, стянутым тонкой шерстяной тканью платья. А потом выше — на шею, лицо.
Деймон чуть склонил голову, и я увидела, как блеснули его зеленые глаза. Этот взгляд завораживал, гипнотизировал.
— Не шевелись. Целитель из меня не очень. Но обезболить могу.
А потом его руки дотронулись до синяка. Они были теплыми, сухими, чуть шершавыми, с характерными для воина мозолями. Я вздрогнула и почувствовала, как уходит боль и в месте ушиба разливается прохлада.