Как по мне, наша саламандра, раскормленная и избалованная мамой до безобразия, просто обнаглела в корень.
— Судя по всему, Крис, та капля тьмы, что досталась тебе при рождении, переплавила твой светлый дар в темный, — задумчиво сказал отец. — А запечатана у меня и у моих потомков была лишь светлая магия. Поэтому мета и смогла сожрать печать.
О метах, точнее, магических метках я слышала. Отец как-то рассказывал, что такие есть у всех магов. У драконов в человеческом облике — маленькие татуировки в виде символов магической сути. У неинициированных оборотней — щенок. У ведьмы — плющ, у некроманта — ястреб.
— А черное пламя — это чья мета? — Я подняла взгляд на хмурого отца.
Но ответить он не успел. На этот раз его опередил голос из-под стола.
— Пожирателя душ. А точнее — пожирательницы, — радостно сообщила Кара.
Может, и стоило замереть в дверях, чтобы метательные звезды отца пришпилили эту пушистую пакость?
Но крольчиха, словно не чувствуя никакой угрозы, продолжала невозмутимо глодать под столом мосол.
— Плохо. — Отец сжал пустую кружку, что стояла перед ним.
Да так сжал, что она пошла мелкими трещинами и раскрошилась, порезав его ладонь. А он будто и не заметил этого.
— Что именно плохо? — осторожно уточнила я.
— Плохо, что твоя мета сожрала печать. Теперь ты не только дочь осужденного, но и сама преступница. Поскольку взлом печати — одно из страшнейших преступлений в Светлой империи. И не важно, как это произошло. От сломанной печати остается хвост, по которому тебя легко найдут.
— И тогда в Темные земли… — то ли вопросительно, то ли утвердительно сказала мама, ставя на стол вскипевший чайник.
— Сейчас Черный властелин и Светлый владыка вовсю изображают дружбу. До зубовного скрежета, — мрачно сказал отец. — Если Крис поймают темные, то они с радостью сдадут ее светлым дознавателям. По дружбе…
Последние слова он словно выплюнул.
— А они обязательно поймают. Пожирателю душ тяжело скрыть свой дар, а уж с маяком в виде сломанной меты… — поддакнула крольчиха.
Я не выдержала и, нагнувшись, заглянула под стол:
— Слушай, заинька, а тебе, часом, шкурка не жмет?
Кара опешила. Даже мосол выронила. Впрочем, она быстро пришла в себя и опять невозмутимо захрупала, изображая, что она вовсе не плотоядная, а обычная такая крольчиха, которая грызет морковку. Морковку из трубчатой кости…
— Есть один выход. — Отец побарабанил пальцами по столу. — Но мне он не нравится.