— Для начала давай погадаем, — предложила я, честно отрабатывая свой гонорар.
Так. А есть ли у меня карты? Вроде были. Правда, западной части империи, а не гадальные. Значит, придется импровизировать.
— А на чем? — заинтересовалась Мажета. — Я слышала, ведьмы при гадании используют потроха, мышиный или драконий помет.
Угу. Сейчас принесу на лопате.
— Гораздо чаще мы используем логику, — строго сказала я, чем изрядно разочаровала девицу.
Похоже, требуха была ей гораздо интереснее доводов разума. Может, в ливере мистики больше? Впрочем, клиент всегда прав. Пока жив. Я вдохновенно провозгласила:
— Будем гадать на котле!
Спустя четверть удара колокола мы стояли над котлом. Вообще-то, он был никакой не ведьмин, а большой алхимический. С маркировкой «тара номер пять» на дне. Его любезно предложил мне взять Никое, который, как и я, в этом году окончил академию. Со своим чугунным другом алхимик расстался по весьма прозаичной причине: в их отношениях случилась трещина. Крохотная трещина на самой кромке посудины. Для обычной кухонной утвари — ерунда. Для алхимика — трагедия. Выращивая кристаллы или разделяя вещества, мастера эликсиров вращали воронкой содержимое котла с такой скоростью, что взрывались и абсолютно целые посудины. А уж с трещиной — и подавно. Посему Никас решил не рисковать.
А мне, целительнице, для варки зелья в самый раз. Теперь утварь и в «гадании» поучаствует. Растопив печь, я щедро плеснула в котел воды, добавила пару самых сильно пахнущих зелий, сдобрила вытяжкой из кровохлебки и кинула чернокорня для цвета. Смесь вышла ядреной. От источаемого ею смрада аж глаза щипало. Не то что заглянуть в котел, дабы увидеть в вареве свое будущее, — даже стоять рядом было подвигом. Может, я случайно изобрела новое алхимическое оружие? Надо бы его запатентовать.
— Суженый, появись, ликом Мажете покажись. — Я взмахнула руками, изображая ворожбу, а на самом деле отгоняя от лица жуткий запах.
В тот момент, когда девица уже была готова клюнуть носом в противную жижу, заскрипели половицы, и раздался негодующий голос Джерома, спустившегося сверху:
— Чем это у вас тут воняет!? — возмутился он.
Мажета повернулась, вытаращила глаза, с протяжным стоном: «Это мой суженный?» — пошатнулась и начала медленно падать в обморок.
Вот зря я подхватила девицу, которая явно любила булочки с брусничным сиропом, — едва под ее весом в пол по пояс не вошла, как горячий гвоздь в кусок масла. Благо темный помог и уложил гостью возле лавки. Рядом с тем местом, где скончалась хирсина.
— Думаю, твое чуткое обоняние уловило запах грядущих неприятностей, — сдув вьющуюся прядь со лба, просветила я Джерома.
— Чьих? — прозорливо спросил темный.
— Ну… — протянула я. Припомнила настойчивость и целеустремленность девицы, когда та гонялась за сыном бургомистра, дабы сделать его счастливым семьянином, и резюмировала: — Судя по всему, и твоих тоже.
— Я-то тут при чем?
— При всем, — фыркнула я.
Мажета всхрапнула. Видать, обморок оказался со снотворным эффектом. Или это она порошка успокой-корня надышалась?