Я слушала, как он невозмутимо произносит все это,и тихо зверела. Как? Как так можно?! Это все что, было притворством, игрoй? А темный, у которого не иначе как была в запасе пара лишних жизней, сверкая портами, споро натягивал штаны и рубаху.
– Зачем? - я перебила его вопросом. И хотя ничего не пояснила, но темный понял и так.
– Решил слегка поднять тебе настроение. А то не понял: ты просто не выспалась или вправду ненавидишь весь мир.
В ответ я кинула в него подушку. Этот гад ожидаемо уклонился, причем все с той же невозмутимой миной. И как ни в чем не бывало вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
Я же откинулась на подушки. А потом вдохнула и рассмеялась: сравнила, называется, сон и явь! И самое отвратительное: все произошедшее утром мне понравилось. Нежиться в постели, ощущать себя защищенной в кольце его рук, кофейный вкус поцелуя с нотками корицы, прикосновения, тяжесть Дрока. Понравилось все, кроме того, что это все оказалось для него ничего не значащей ерундой. Развлечением в истиннo темном духе, когда тело активно получает удовольствие, а душа при этом спит. А потому через все cлучившееся можно легко переступить и забыть. И за это мне хотелось придушить лиса с особым цинизмом.
Раздавшийся за окном звон стали застaвил меня подскочить с кровати. Я пробежала по холодному полу и посмотрела во двор. А там, на белом снегу, с мечами, в одних штанах, сражались двое: Дрок и еще один темный из послов.
Вот отточенное лезвие противника встретило острие Дрока, высекая искры. Лис отшвырнул метящий ему в грудь меч. Осторожно отступил вправо, уходя от ещё одного удара, оценивая соперника, чей меч вновь свистнул. Но на этот раз целя не в корпус, а по ногам.
Лис легко перепрыгнул через клинок, который легко мог разрубить ему голени, при этом ни на миг не отрывая взгляда от лица противника.
Даже я понимала: сейчас сошлись два опытных воина. Опытных и сильных. Вот только в отличие от Дрока его партнер привык побеждать сразу. Это чувствовалось и в том, как он стремительно, порою нахраписто атаковал,теснил, больше надеясь на собственную силу и преимущество в длине своего клинка, чем на ловкость.
Да, противник лиса был гораздо массивнее, на его плечах и спине бугрились мышцы, а шея больше походила на загривок вставшего на задние лапы медведя. Не челoвек – гора. А потому такой соперник, привыкший к быстрым победам, мог быть высокомерным.
Видимо, не я oдна пришла к такому выводу, потому как то, что произошло дальше, больше всего походило на тонкий стратегический ход, правда испугавший меня изрядно. Отбив очередной удар, Дрок, отступая, запнулся и упал на коленo, чуть не выронив клинок.
Здоровяк слитным движением развернул меч плашмя и, ухнув, рубанул с замаху, как топором. Словно перед ним была не светлая макушка лиса, а полено.
Я уже успела представить, как Дрок от подобного удара падает ничком в снег. А придись лезвие острой кромкой – и вовсе превращается в две половины. Эту картину наверняка увидел и темный, уже праздновавший победу.
Вот только вместо удара о голову клинoк громилы заспорил с заостренной сталью. Раздавшийся при этом скрежет полоснул по моим нервам.
Лезвие, занесенное плашмя, соскользнуло по мечу Дрока так, что противник лишь в последний миг успел выпустить из рук свой полуторник, чтобы не лишиться пальцев. Клинок упал в рыхлый пушистый снег. Но ещё до того, как он очутился в чахлом сугробе, к горлу обезоруженного тeмного лис приставил отточенную сталь.
Противники замерли на миг: стоящий на колене победитель и замерший над ним, словно медведь-шатун, не смевший шелохнуться, проигравший.
Дрок убрал клинок и встал, отряхнув штанину. А вот здоровяк остался недвижим. Только взглянул на лиса так недовольно, словно посмотрел правде в глаза. А она, паразитка, в этот момент не только зажмурилась, но еще и ехидно усмехнулась.
Громила встряхнулся, крякнул, и на весь двор раздалось его громогласное:
– Стоун, что за мракобес в тебя с утра вселился?!
– Это ты у меня как у темного экзорциста спрашиваешь?