Все эти мысли промчались в моей голове стремительнее спущенной с тетивы стрелы. И я едва удержалась от вопроса, задавать который было еще рано. Даже пришлось язык прикусить.
– А почему ты никому не сказала о Тронке? – я постаралась, чтоб голос звучал спокойно, не выдав моих мыслей и чувств.
– Пробовала. Бабке Ньюр. Но она лишь посмеялась надо мной: дескать, ведьме в демоне надо не любовь видеть, а промысловый материал. – Бэт фыркнула. – А потом Тронк мне изменил. А когда я провалилась во Мрак, чтобы отомстить ему и той козе драной, с которой он развлекался… Ух… думала, разнесу все к святым! Правда, меня и саму потрепало так, что я уже думала: сдохну. Но Дрок каким-то немыслимым образом меня нашел. И уже дома задал трепку: какого рожна я полезла в схватку. Ну я и ляпнула, что хочу себе подчиненного демона. Ведь это… – она замолчала, подбирая слова.
– Так пo-темному правильно, – закончила я за нее. И удивительно, но я понимала эту ложь. Потому что в ней было столько… светлого. Нежелание показывать свою слабость и промахи другим. Ревность. Боязнь, что над тобой будут потешаться за твои ошибки, за доверчивость и наивность. Последние ведь вообще для ведьмы едва ли не смертельный грех.
– Да! – Она вскинулась. - Дрок на меня тогда наорал. Но мать и остальные гордились. И зато никто, никто не смеялся! – закончила пигалица с вызовом.
Я смотрела на осевшую в тазу горчицу и думала о том, что Дрок прав: мы, светлые и темные, слишком разные. Для нас нормально желание отомстить за предательство. Для них естественно стремление заполучить архидемона.
– Но мне-то ты рассказала. И, как видишь, я над тобой не смеюсь.
– И все равно я об этом уже жалею, – серьезно ответила Бэт.
– А вот и зря. Тебе разве не говорили, что месть – это дело не личное, а семейное.
– Ни разу о таком не слышала, - растерялась темная.
– Это просто у тебя не было шести сестер. Кстати, а зачем тебе нужен был полтергейст? – задала я вопрос, уводя от щекотливой темы.
– Как зачем? Εсли мне нельзя проваливаться во мрак,то кромешнику-то для этого и пентаграммы не нужно. Я бы приказала ему обломать рога Тронку и его лахудре… Раз уж мне самой во Мрак нельзя.
Помимо воли я представила, что может из этого получиться, если в роли полтергейста будет Эйта. Да, архидемону однозначно была бы большая и основательная крышка. Γроба.
И вот не зря я пoдумала о рыжей, потому как темная продолжила:
– Ты спрашивала, как я оказалась на крыше? – Стоун сделала паузу, но не для эффекта интриги. От ее громогласного «апчхи» зазвенели даже стекла в окнах. Она шмыгнула носом и продолжила: – Пресветлые, будь они неладны! Опять простудилась! Ненавижу!.. Так о чем я? - перебила Бэт сама себя.
– Ты начала с того, как взобралась на обледенелый конек, куда даже отчаянный самоубийца не сунется.
На мое примечание девица скривилась.
– Нет, я не собиралась осчастливливать этот мир своей смертью. Я всего лишь погналась за меткой, которую кинула на кромешника, и сама не заметила, как стою, балансируя руками на коньке, а в спину толкает ветер, готовый в любой миг опрокинуть, а мой резерв за время погони опустел,и кастовать заклинания уже нет сил.
Я смотрела на эту сумасбродную темную и думала: если она сумеет дожить до своего второго совершеннолетия,то из нее выйдет отчаянная и опасная ведьма.
Расстались мы с Бэт уже на рассвете. А на постель я упала уже c первыми лучами солнца. Да… семейная жизнь, особенно ночная, у меня активная. Так сестрам и напишу – это была последняя мысль перед тем, как я задремала.