– Все будет хорошо, – Рома сжал Дашину руку, – ты веришь?
– Верю, – Даша стиснула его пальцы что было сил, но Рома только улыбнулся ее титаническим усилиям.
Потом Даша узнала, чем сет отличается от гейма, и что, кроме привычного счета – один, два, три и так далее, существует странная арифметика, состоящая всего из трех чисел – пятнадцать, тридцать и сорок, а потом следует какой-то «матч-бол». Абсолютно бесполезные знания, но теперь она должна владеть ими, иначе они никогда по-настоящему не поймут друг друга. Еще она узнала, какие в Германии дороги, чем кормят в ресторанах и сколько у них телевизионных каналов. Эта информация была не менее бесполезной, но, слушая ее, Даша представляла, как они вместе ходят по узким улочкам, застроенным старыми одноэтажными домами.
– Ром, хочешь, я поеду с тобой? Все равно ведь, каникулы.
Ромка умолк, и Даша увидела в его глазах радость. Да, она не могла ошибиться! Но сказал он совсем другое:
– Ты с ума сошла. Меня тренер убьет, а тебя все равно и близко не подпустит.
– Жаль, – Даша вздохнула. Тренер являлся той частью жизни, путь в которую ей был заказан, и бороться с таким порядком вещей не имело смысла.
– Даш, – Ромка посмотрел на часы, – ты извини…
Она поняла суть этих слов и этого жеста, но не поняла, чем они вызваны. Может, она испугала его своей назойливостью? Но она не может по-другому, и тогда все, действительно, иллюзии, от которых надо срочно избавляться, пока они не поглотили ее окончательно.
– Даш, я не говорил тебе…
– А?.. – Даша подняла голову, – чего ты мне не говорил?
– Я завтра уезжаю. Собраться еще надо.
– Как завтра?.. – переспросила Даша, прекрасно понимая, что «завтра» – это ночь, которую каждый проведет дома, и день… вернее, жалкие часы, которые будут бежать, бежать…
– Очень просто. Вечерней лошадью до Москвы, а оттуда самолетом – наш-то аэропорт совсем сдох. В Сибирь полечу, – при этом он произнес название города, ничего не говорившее Даше, – местные власти решили провести турнир памяти своего губернатора. Он еще при Ельцине правил, почему и всплыл теннис, а не дзюдо. Это конечно так, баловство – никаких рейтингов, да и бабки плевые, но все лучше, чем с нашими уродами мячик перебрасывать – вроде как тренируешься…
Детали Дашу не интересовали. Она видела только, как открывается Ромкин рот, шевелятся губы и судорожно думала:
– Дашка, не грустить! – приказал Рома, но видя, что приказ не исполняется, погладил ее по щеке, – хочешь, я скажу тебе одну вещь? Моей любимой женщиной всегда была ракетка. Мы с ней, только что, не спали. А теперь вас двое, и я не знаю, с кем мне лучше. Ты поняла?
– Да, – Даша вздохнула. От понимания становилось легче, но не настолько, чтоб прыгать от счастья. Это проще всего, сказать и уехать – потом-то все можно будет и забыть.
– Иди, я доеду, – сказала Даша, когда они вышли на улицу.
– Точно? Не обидишься? Я ведь не настолько спешу.
– Не обижусь, честно, – Даша представила, как в тягостном молчании они бредут по улице.