Путь в Вальхаллу

– Понимаю. Успокойся, – Галина Васильевна сжала плечо дочери, – ты ни в чем не виновата, – она убрала руку, и Даша почувствовала озноб, хотя в комнате не стало холоднее, – как все глупо – погибнуть из-за телефона…

Слезы нашли брешь в стене, которой Даша пыталась отгородиться от невольного соучастия в этой смерти, и хлынули бурным потоком. Галина Васильевна гладила ее по голове.

– Кончай! Я не кошка! – Даша стряхнула ласковую руку.

– Не кошка. Но всякое случается. Подумай спокойно…

– Психотерапевт, блин!.. – Даша повернулась к матери, – у меня такое ощущение, что я несу смерть, понимаешь!..

– Зачем так говорить? Посмотри новости – каждый день гибнет столько людей…

– Что мне до людей?!.. Может, у них на то свои причины – я смотрю на себя! Три человека за три недели! Штука в неделю! Кирилл, потом Колобок, теперь Тёмка! Я круче любого маньяка!..

– Какой Колобок? Ты ничего не рассказывала.

– Мало ли чего я не рассказывала! – в сердцах воскликнула Даша и тут же пожалела об этом, зная настойчивость матери. Но мать оказалась мудрее, чем она предполагала.

– Тебе надо выпить успокоительное, – сказала она, – только у нас нет ничего. Хотя… – мать вышла и вернулась с коньяком, оставшимся с Нового года, и классическим кусочком лимона, – вот. Выпей и ложись. Утро вечера мудренее, – она слабо улыбнулась в надежде на взаимность, но Даша тупо смотрела на содержимое бутылки, словно оценивая свои силы; потом наполнила рюмку и резко вздохнув, опрокинула ее в рот.

Она еще никогда не пила крепких напитков и с непривычки дыхание перехватило. Душа устремилась вверх, но невидимые путы, связывавшие ее с телом, оказались сильны, и побег не удался. Душа вернулась на место, а по телу разлилось приятное тепло, оставив во рту вяжущий привкус дубовой бочки. …Зачем портить все лимоном? Гораздо лучше б закурить…

– А ничего, – Даша улыбнулась, – я еще, да?

Вторая рюмку не принесла прежних ощущений – в пищеводе она догнала первую; они столкнулись, и Даша икнула.

– Возьми лимончик, – посоветовала мать, довольная тем, что истерику удалось остановить.

Даша послушалась, тут же почувствовав резкую, бодрящую кислоту. …Господи, сколько, оказывается, на свете интересных ощущений! Терпких, будоражащих, а я, как дура, живу в своей скорлупе! Какие-то экзамены, клубы, подружки!.. А рядом, оказывается, бродит смерть уникальная и неподражаемая… в отличие от жизни… Это была по-настоящему пьяная мысль, и Даша решила, что все-таки лучше лечь.

– Спасибо. Ты настоящий друг, – она чмокнула мать в щеку.

– Давай, помогу разобрать постель.

– Мам, – Даша укоризненно скривила губы, – думаешь, я пьяная с двух рюмок? Иди – там, небось, кино твое началось.

Галина Васильевна решила, что в сложившейся ситуации не стоит быть навязчивой, и хотя очередной ситком с идиотским закадровым смехом и беззаботно глупыми героями выглядел пиром во время чумы, покорно вышла. Остановившись в коридоре, дождалась, пока исчезнет яркая полоска под дверью, и только после этого удалилась на кухню.

Даша в это время лежала на спине, разглядывая невидимый потолок, хотя и знала, что не прочтет там ответа. В школе жизни никогда не объясняют новый материал – его задают для самостоятельной проработки, а потом только спрашивают, спрашивают…