На ужин были голубцы. Прекрасное блюдо, я бы даже сказал – замечательное. У Игоря зазвонил телефон.
– Ну вот, вечно так, как что-то вкусное, так мне кто-то звонит. Нарочно хотят, чтобы я голодный остался. – Но тем не менее, несмотря на всё возмущение, на входящий вызов ответил. – Слушаю… Да… Да… Да… – Внезапно он протянул трубку мне. – Жека, пообщайся, это тебя.
– Меня? – Пришлось отрываться от голубцов и с завистью смотреть, как их начинает уплетать Игорь. – Да?
– Евгений Георгиевич, это вас Амвросий Адамович беспокоит. Мне стало известно, что, возможно, завтра вы начинаете чрезвычайно интересное шоу. В ваших же интересах продержаться как можно дольше, а ещё лучше – пройти до конца. Потому я звоню пожелать вам удачи. Кроме того, здесь есть ещё желающие это сделать.
В трубке после непродолжительного молчания послышался радостный голос Толика.
– Жендос, ну ты дал! Так ты ещё и в хранилище намылился и ни динь-динь об этом! Давай, бродяга, вытащи там половину сокровищ, чтоб корпорация разорилась от такого вывода средств и продала тебе контрольный пакет акций.
– Спасибо, Толик, но это как-то чересчур… Да и рановато говорить о хранилище. Я ещё испытания не прошёл.
– Ничего, ты пройдёшь, я в тебя верю! Давай, дружище, жги! Я на тебя всё своё игровое бабло поставлю в ближайшем кабаке, ты уж не подведи.
В трубке опять послышался голос финансиста:
– Я, как вы понимаете, разорения корпорации не желаю, и уж тем более контрольный пакет акций вам ни к чему. Оставьте эти проблемы другим, наслаждайтесь игрой, пока молоды. А в корпорациях сплошь одни проблемы: надо подбирать верных людей в управленцы, собирать свою команду, набивать шишки, драться с финансовыми акулами этого мира. Нет, не желаю я вам этого. А вот ещё раз удачи пожелаю, она вам точно не помешает.
– Спасибо, Амвросий Адамович.
В трубке послышались короткие гудки отбоя. От разговора у меня осталось какое-то странное впечатление, словно я чего-то не понял. Да какое там «чего-то»… Я ни черта не понял. Зачем они звонили? Почему финансист опять на «вы» перешёл? Что хотели этим сказать, ну не удачи же пожелать, в конце-то концов… Это Толик мог так просто позвонить, а вот этот заплесневелый финансист вряд ли бы сделал это без какого-то умысла.
Чего-то я не понимаю, и это очень плохо. Очень и очень плохо. Додумать скорбные мысли мне не дал Игорь, доевший свои голубцы и с тоской поглядывающий на мою порцию:
– Я так понимаю, тебе тут какое-то приключеньице предстоит, а мы тебя так и не натренировали ничему как следует. Жонглировать ты уже научился, это, конечно, хорошо. Стоять и ходить тоже вроде можешь. Тут, правда, больше сказалось не наше обучение, а то, что ты и до этого умел нормально передвигаться, иначе бы мы в неделю не уложились, пришлось бы месяц провозиться, а то и два.
– Два – это в лучшем случае, – поддержал его Николай. – Вспомни, сколько обычно по времени уходит на тренировку новобранцев. Они же даже не духи безмозглые, а просто слоны какие-то. По лесу прут, словно стадо, их в зелёнке за километр услышать можно.
– Ой, да ладно, можно подумать, сам таким не был!
Я же, слушая их вялый спор, с удовольствием доедал ужин.
– Был, конечно, но это ж как давно было. А нынешних перцев возьми: двигаться не умеют, стрелять не умеют, драться не умеют, готовить и то не умеют, а в охрану прутся. Возьмите, говорят, нас в телохранители, мы этого очень хотим, они большую деньгу получают.
– Ну а чего бы они ещё в телохранители просились, если бы зарплаты были маленькие? Эх, Жека, не успели мы тебя эквилибристике научить, а без неё уклонение учить совершенно бесполезно. Надо будет тебе как-то форсировать свои занятия.
– Когда форсировать-то? Поход в хранилище завтра.