На следующий день вместе с Луневым и Грейном еще и почтальон заявился, и опять с толстой пачкой писем.
«Этак скоро мешками таскать будет!»
Два раза прочитав окончательный вариант договора и только после этого подписав, Александр привел своего иностранного гостя в предоргазменное состояние: Вальтер получил монопольное право торговать всей продукцией РОК в Германии, Австро-Венгрии и Бельгии. И не монопольное – во всех остальных. Правда, он согласился на маленькое условие в договоре: торговая наценка не могла быть выше десяти процентов от отпускной стоимости изделия плюс накладные расходы.
«Пускай старается, и конкуренты будущие пусть заранее вешаются – я их задавлю научной организацией труда и конвейерным производством. А не получится – диверсии буду устраивать, чтобы жизнь малиной не казалась!»
Разбирая корреспонденцию, первым делом поручик прочитал послание от господина Циммермана.
«Ого! За такую цену?! Не, я уж лучше в другом месте закажу. Завод не консервным, а золотым получается. Так, что дальше?»
Шухов извещал, что стройка движется по плану, даже с небольшим опережением, вот только непредвиденные расходы…
«Ага, Иваныч опять что-то добавил. Ну, ему там на месте виднее, посему ставим подпись – и в сторонку».
Письмо от Греве было самое толстое, напоминая небольшой производственный роман. Его автор явно торопился и только поэтому успел написать всего двадцать три странички – зато мелким, бисерным почерком. Имена и фамилии мастеровых и учеников, перечень их умений, ведомости по зарплате, списки уже установленного и освоенного оборудования, графики, графики, графики. На отдельном листке был длинный перечень того, что уже сломали и починили, немного поменьше – что починят в самое короткое время, и короткая приписка с просьбой переслать еще денег – на оплату внеурочных работ. Самым интересным было последнее письмо, от его дорогой тетушки Татьяны Львовны. Вот только прочитать его не удалось – кто-то робко постучал в дверь его апартаментов. Посетовав в душе на несвоевременное отсутствие денщика, Александр самолично пошел встречать очередного гостя.
– Вы? Что-то случилось?!?
– Добрый вечер, Александр Яковлевич. Могу я войти?
– Прошу.
Сослуживец князя корнет Дымков мялся и все никак не мог начать разговор, поэтому Александр решил ему немного помочь – налил коньяка (сам-то он ни «Мартель», ни «Бурбон» уже и видеть не мог, до того надоели), усадил в кресло и поинтересовался:
– Итак, Игорь Владиславович, я слушаю вас.
– Я… я хотел бы… конечно, ежели это возможно…
– ?! Нельзя ли еще раз? Признаться, я не совсем понял.
Корнет набрался духу и быстро выпалил:
– Могу ли я посещать ваши занятия?
– Да бога ради, буду только рад. Позвольте осведомиться, что заставило вас так резко поменять свое мнение?
Дымков порозовел, но все же ответил, достаточно честно, хотя и несколько сумбурно: