Город, откровенно говоря, не впечатлил, потому как тянул максимум на маленький городок. Улочки не только маленькие, но еще и запутанные, дома в основном обшарпанные, разбитые мостовые… Причем не везде, да и гулять настроения не было. Порасспрашивав двух попавшихся навстречу жандармов, заметно удивленных самим фактом обращения к ним офицера-пограничника, он быстро добрался до лавочки-магазинчика под вывеской «Общества военных товаров». Внутри обнаружился дремавший парень лет этак двадцати пяти, и, судя по улыбке, во сне он наслаждался просмотром комедии или легкой эротики. На полках и прилавке стояли бесчисленные ящички, сверточки, баночки, коробочки, а над всем этим плыл стойкий запах ванили. Так и не дождавшись признаков активности от сони, корнет взял да и пнул массивный прилавок.
– Чего изволите, ваше благородие?
«Ну, блин! Просто фокусник! Ведь только что спал, а уже за прилавком, сна ни в одном глазу, изогнулся угодливо, весь в ожидании».
– Вы кто?
– Приказчик Яков, господин офицер, чем могу вам услужить?
Помолчав немного и быстро прикинув состояние финансов, Александр начал медленно перечислять:
– Нужны: два полевых кителя, четверо бриджей, нательное, сапоги…
По мере перечисления глаза у приказчика все больше и больше разгорались в ожидании большой прибыли. Князь говорил, а Яков быстро выставлял на прилавок.
– Офицерскую сумку, три блокнота потолще и самой лучшей бумаги. Карандашей штук десять. Мыло, пару банок ваксы.
– Патроны к «смит-вессону» есть?
– Конечно-с, как не быть. Имеются в пачках по двадцать и по пятьдесят штук. Какие прикажете?
– Четыре по пятьдесят. – Подождав, пока соберут и упакуют все покупки, корнет поинтересовался: – Форма?
– Сей момент приступим, ваше высокоблагородие!
«О! Я уже и в чине подрос»[3].
Приказчик исчез и вернулся в компании типичного еврея-портного. Грустные глаза, тряпичный аршин на тощей шее, большие ножницы, торчащие из чехла на поясе. Но мастером он оказался изрядным: за два часа подогнал всю форму, немного расширил шинель, и все это молча, за что Александр был ему особенно благодарен.
– Сколько я вам должен?
Портной помялся и нерешительно ответил:
– За работу пять рублей, за форму – сорок.
Постаравшись сделать голос теплее, офицер поблагодарил, одновременно отсчитывая ассигнации прямо на раскроечный стол:
– За хорошую работу не жалко.