И в результате этой железнодорожной нежности от сцепки к сцепке пошел передаваться резкий толчок. По сути своей – обычнейшая ерунда, сдвинувшая товарный вагон едва ли на десяток сантиметров назад, имела самые неожиданные последствия: отделавшийся сломанной челюстью «гость» подскочил как ошпаренный, толкнул экспедитора на своих коллег по воровскому бизнесу и с похвальной резвостью кинулся наутек.
Дах!
И сам Демид, стрелявший исключительно в ногу, и беглец, решивший нырнуть под вагон, такого результата не хотели. А если бы знали – первый ни за что не стал бы стрелять, а второй… Второй и понять-то ничего не успел. Пустотелая пуля калибра девять миллиметров вместо его бедра вошла в затылок, слегка вильнула, сплющиваясь и раскрываясь корявой «розочкой», и тут же вышла, по дороге выбив левый глаз и половину лба в придачу. В наступившей тишине, которую так и тянуло назвать мертвой (оставшиеся в живых воры дружно прикинулись ветошью), стало слышно, как пронзительно и тревожно заливается чей-то свисток и где-то невдалеке суматошно перекликаются люди. По составу вновь прошла судорога, на сей раз сдвинувшая вагон гораздо дальше – на добрую сажень.
– Игнат, ты как там?
– Прыткий какой, с-сученыш! А?
– Давай наверх.
Растерявший все веселье напарник легким перышком взлетел на свое рабочее место, а вот Демид – наоборот, спрыгнул вниз. Порылся по карманам, выкидывая лишнее прямо на свой спальник – деньги, копии документов на груз, нож-мультитул, зажигалку и все такое прочее, оставляя при себе только удостоверение, пятирублевую ассигнацию и оружие.
– Как прибудешь в Вержболово, сразу отбей телеграмму в Сестрорецк. Понял?
– Все сделаю, братка, будь уверен.
– И я постараюсь отправить. Ежели мне только дадут такую возможность.
На долгий и такой короткий миг мужчины соединили свои взгляды, потом Игнат тихо-тихо добавил:
– Ты же знаешь, командир своих не бросает…
Навалившись на здоровенное полотнище вагонной двери, Демид без особых усилий ее закрыл, кое-как приладил на место грубо сорванную пломбу и только после этого ответил:
– Знаю.
Огляделся, задержав взгляд на «ветоши», талантливо изображавшей ну очень глубокий обморок, дошел до остывающего бегуна и, поглядев на дело рук своих, тоскливо сплюнул.
– Твою же мать!
А голоса путейцев раздавались все ближе и ближе…
– Всего наилучшего, кузина.
Имитация поцелуя руки, что-то вроде полупоклона – и все, положенные формальности соблюдены. Прощание с ее супругом было еще короче – мужчины коротко пожали друг другу руки и тут же «разошлись, как в море корабли». Проводив двоюродную сестрицу, титулованный аристократ старательно задавил радостное настроение (не дай бог, что-то отразится в глазах!) и повернулся к Татьяне Львовне.
– Саша, я надеюсь увидеть тебя этим летом.