– Если кратко, то Джорджа Вестингауза очень впечатлила лампа накаливания с вольфрамовой нитью. А также патрон к ней, розетки, выключатели, удлинители и тому подобная мелочь.
Вениамин Ильич на такие слова лишь укоряюще покачал головой.
– Александр Яковлевич, а я ведь вам уже говорил – абсолютно все ваши изобретения коммерчески успешны. Так что для вас это, может, и мелочь, другие же только на ее перепродаже делают миллионные состояния!
– Так уж и миллионные? Впрочем, мистер Вестингауз думает аналогично, ибо за генеральную лицензию на лампу и патрон он предложил мне как раз один миллион долларов.
– Сразу?
– Ну, мы с ним немного поторговались… Но недолго. За возможность задавить и разорить своего давнего конкурента Эдисона этот достойный господин готов был заплатить и вдвое больше, просто его свободный капитал на тот момент составлял именно эту приятную сумму.
– Жаль.
– Вы, как и всегда, правы. Конечно, можно было бы принять недостающее чеком, но я предпочел договор о сотрудничестве. Согласно которому он произведет и поставит нам ряд наименований оборудования для производства электротехники – частично в счет доплаты за генеральную лицензию, вернее, лицензий, частично в счет рентных выплат. Ну и примерно треть желаемого мне все же придется оплатить из своего кармана – к счастью, я не забыл выговорить небольшую рассрочку на полтора года. Кстати, заодно он пришлет своих специалистов-инструкторов для обучения наших рабочих.
Фабрикант опять встал из-за стола и подошел к небольшой картине, украшавшей южную стену кабинета. Разглядывая ее с некоторым сомнением (саму акварель и место для ее размещения выбирала любимая тетушка), он посетовал на тяжелую жизнь русского промышленника:
– Вы знаете, Вениамин Ильич, прямо заколдованный круг какой-то. Как только я начинаю новый проект – и совершенно не важно какой! – так первым же делом выясняется, что мастеровых нужной квалификации нет вообще. Или есть, но очень мало, да к тому же все они прекрасно себя чувствуют на чужих заводах. В результате получается парадоксальная ситуация: цеха отстроили, станки установили, материалы завезли, а работать-то и некому!
– Неужели все настолько плохо, Александр Яковлевич?
– Ну не так, чтобы уж совсем… Недавно мне подсказали вербовать на работу отставных матросов – машинистов там, гальванеров, прочий морской люд, знакомый с техникой не понаслышке. Опять же курсы, организованные при нашей фабрике, да и усилия Иммануила Викторовича не проходят даром. Как-то справляемся. Но именно что как-то – медленно, ужасно медленно. – Молодой аристократ немного помолчал и продолжил совершенно другим тоном. – Я думаю, будет полезным открыть несколько вербовочных контор в Чехии, Германии и Швеции. А также устроить еще несколько курсов повышения квалификации. На всех моих предприятиях. Заниматься этим будет в основном Сонин, а от вас потребуются два-три юриста ему в помощь. На постоянной основе, и со знанием шведского – немецкий в вашей конторе и так уже стал вторым языком.
За стенкой опять что-то упало (на сей раз заметно тише). Сиятельный промышленник едва заметно поморщился и мимоходом глянул на часы.
– Да, едва не забыл! Вениамин Ильич, как мне кажется, один-два ваших представителя по оружейным делам будут весьма уместны в Трансваале. Это в Африке.
Скрип пера становился все яростнее и яростнее – стряпчий на каждую фразу князя успевал накидать две-три свои, с комментариями и вопросами. Вопросами для себя, разумеется.
– Ну что же, пожалуй, на сегодня у нас все?
– Один момент, Александр Яковлевич. Как вы помните, я должен был найти одну интересующую вас особу…
Увидев тень довольной улыбки на лице работодателя, юрист поспешил уточнить:
– …проживающую в Тифлисской губернии.
Разочарования он не заметил. Впрочем, и особой радости тоже.