Стрелок вздохнул, беззлобно помянул чью-то мать и повернулся на зов, спокойно поджидая приближающегося вестового:
– Ну чего опять стряслось? Или вы там уже и полчаса без меня прожить не можете, ироды?
Запыхавшийся от быстрого бега охранник несколько раз откусил воздух и почти без остановки выпалил:
– С проходной номер два звонили, просят вас срочно подойти!
– Так, оружие и чемоданчик – ко мне в кабинет. Лично отвечаешь!
Теперь уже сам Долгин побежал – правда, только до ворот полигона. Если спешащий со всех ног охранник – дело в общем-то для всех вполне привычное, то главный инспектор своим забегом вызовет как минимум волну пересудов. Так что – широкий шаг и невозмутимое спокойствие на лице. А еще множество догадок и предположений, теснящихся в голове. Проходная номер два располагалась в самом начале того самого поселка, в коем проживало все фабричное (и не только) начальство, охрана там была опытная и по пустякам бы его дергать не стала. Командир с утра сильно хмурый был, обмолвился, что весточка пришла про дочку. Вроде как простыла. Герт из столицы должен был вернуться… Неужели опять побили? Или кто-то из поднадзорных «дятлов»-осведомителей что-то почуял и умудрился сбежать?! Короче, как он проделал весь путь до проходной, Григорий потом так и не вспомнил – главное, что сделал это быстро, а остальное – ерунда.
– Докладывай.
– Где-то с полчаса назад нам послышалось, как будто кто окошко выхлестнул.
Старший охранник показал, откуда именно донесся подозрительный звук – из коттеджа хозяина фабрики, со второго этажа. Даже конкретное место можно было угадать, не особо напрягаясь: то самое, где окно щерилось крупными осколками стекла. От таких новостей главный инспектор мгновенно напрягся, готовый бежать и стрелять.
– Это изнутри, бутылкой. Мы до Глафиры – мол, так и так, что у тебя в хозяйстве-то творится? А она толком и ответить не смогла, испуганная какая-то. Ну мы службу знаем, я сразу вестового к вам, а сам поднялся до кабинета да тихонечко посмотрел – командир спокойно себе сидит, жив и здоров. Даже вроде спит, прямо в кресле. Я на всякий случай экономку поскрестись в дверь отправил, узнать, все ли в порядке, – так он, даже не просыпаясь, так рыкнул, что не приведи господь! Ну мы вниз – и вас ждать. Вот.
– Благодарю за службу.
– Рад стараться, вашбродь!
Дверь в дом оказалась незапертой, а Глафира Несторовна и впрямь была слегка напугана – такая бледность на лице для нее обычно была не характерна. Увидев того, кто точно знает – что делать и как быть, женщина едва не расплакалась от охватившего ее облегчения. Сразу соваться к другу Григорий не стал, предпочел прояснить обстановку. А то мало ли?..
– Докладыва… тьфу! рассказывай, что знаешь.
В изложении экономки события, превратившие всегда выдержанного, вежливого и очень доброжелательного к прислуге хозяина в гневного демона, начались с визита господина Лунева. Вернее, с его отбытия – примерно через полтора часа после оного она услышала громкий шум и треск из гимнастического зала. Подумала, что шалит малолетняя воспитанница Хозяина, зашла навести порядок… Все, на этом осмысленная часть повествования закончилась. И начались обильные слезы, перемежаемые невнятными всхлипами:
– Как глянет!.. А глаза-то бешеные! Я думала, на месте прибьет. А в зале-то, господи, ужас какой! Потом – раз, и стекло посыпалось!.. Григорий Дмитрич, это что же такое, а?
– А ну-ка, цыц! Руки по швам, грудь вперед!
Непривычная к таким «утешительным» словам, бедная женщина сначала выполнила команду буквально и только потом поняла, что именно от нее требуют.
– Успокоилась? Пойдем, покажешь, что там с гимнастическим залом приключилось.
Через пару минут, оглядывая хорошо знакомое место для тренировок, господин главный инспектор только и смог, что удивленно присвистнуть, ибо с залой приключился… ее хозяин, князь Агренев. Изрубленные и переломанные перекладины шведской стенки, расколотая и пришпиленная топориком к стене мишень, россыпь метательных ножей на полу, поваленные станки со штангами и прочими мудреными спортивными снарядами…