Я открываю глаза.
Перед моим лицом замирает шкодливая морда Барона, который взволнованно облизывается и яростно бьет хвостом по одеялу.
— Барон! — взвизгиваю я.
И это лохматое чудовище начинает скакать по кровати, подвывать, зарываться под одеяло, а потом опять прыгает.
— Нельзя! Фу! Пошел отсюда!
Пытаюсь его спихнуть, и вместе с ним сваливаюсь с кровати, запутавшись в одеяле.
Барон в полном восторге.
Опять лижет мое лицо, ловко уворачиваясь от моих рук, и верещу:
— Помогите! Фу! Нельзя! Да господи!
— Барон, — раздается строгий голос Матвея.
Лохматый и придурочный пес резко от меня отскакивает, замирает, настороженно глядя на Матвея, который стоит, скрестив руки на груди.
Тихо поскуливает, медленно садится и тяжело вздыхает.
— Ты наказан.
Барон уши прижимает и нерешительно елозит хвостом по полу.
— Нет, и не смотри на меня так.
— Пап! У тебя что-то горит! — кричит Лиля.
— Доброе утро, — торопливо говорит Матвей, ласково улыбается и выбегает, — сильно горит?!
— Ага!
— Да е-мае!
Остаемся наедине с Бароном, который медленно разворачивается ко мне.