Забытая федерация

– Обязательно воспользуюсь твоим предложением, приеду в гости.

Я хотел поцеловать руку. – У-у-у, из глаз посыпались искры и слезы. Больно-то как! Это Ма пнула меня носком своей туфли чуть ниже коленки, знает ведь точки больные.

– Будем ждать с нетерпени-и-ием.

Все-таки голос меня подвел, когда я переместил вес тела на больную ногу. Вот же зараза мстительная. А у меня и аптечки нет, придется терпеть.

– Ну все, пока, как доберетесь, напишите.

Мы в сопровождении личных телохранителей Остроухой двинулись на посадочную площадку. Я краем глаза увидел, как бойцы запрыгивают в нанятую мной карету. Нет, все-таки зря я ее нанял. Таксист видел лишнего, навряд ли он живой останется. Хотя хочется верить, что ему просто сотрут память, блок на воспоминания поставят, или еще что. Но у Остроухой не буду спрашивать. Не просто так Ма отправила туда бойцов после того, как мы отвернулись.

Глава 38

– В какую точку мы летим, я отдам команду, чтобы мои нас встретили? – решил я взять ситуацию в свои руки.

– Держи координаты и опознавалку свой-чужой. Там нас уже мои подберут.

Ладно, ситуация в руки не дается, значит, поплывем по течению. Есть такие ситуации, когда от твоего выбора многое зависит, а есть такие, что дергайся не дергайся, все равно по течению поплывешь. Что тебе судьбой начертано, то и будет. Как будто по трубам канализационным плаваешь, сворачивать некуда, да и невозможно. Потому лучше даже не барахтаться. Но вот иногда у той трубы случаются разветвления, и тут только от тебя зависит, в какую трубу ты выберешь, чтобы дальше плыть. И вот сейчас у меня была полная уверенность, что поворот я не проспал и свернул, вот только туда или нет, еще неизвестно. И сейчас от меня мало что зависит, по бокам стенки трубы, не свернуть. Значит, пусть Остроухая дальше рулит. Хотя нет, я передал приказ капитану «Курьера» выдвигаться в заданную точку и передал все данные.

Вот теперь пошел адреналиновый отходняк, руки привычно пытались затрястись, ноги слегка ватные. А улыбка на лице пыталась растянуться. Приходилось усилием воли сдерживать. Посмотрел на Остроухую, она сидела с очень серьезным лицом, ясно, тоже улыбку сдерживает. Почему-то именно мысль про улыбку сорвала предохранитель, и улыбка растянулась, обнажив все тридцать два зуба. Это сорвало маску и с лица Ви, и она взорвалась смехом.

– Что дальше-то делать? – уже чуть не плача спросила она. Правильно, после такого то в смех, то в плач кидает практически сразу.

Вопрос явно риторический, и ответа от меня не ждали, ждали поддержки. Это хорошо в фильмах смотреть, как с родными обрывают связи. А в жизни это очень печально, какая бы мать ни была, она все делает из лучших побуждений, опыта у родителей всегда больше, и они видят, как будет лучше, и пытаются сделать, опираясь на свой опыт. Винить мать за это не стоит. Я прекрасно понимаю, каково сейчас моей Остроухой, говорить, утешать словами тут бесполезно, потому отстегнулся от кресла и подошел вплотную к креслу Ви. Хоть шаттл маневрировал, и его иногда бросало из стороны в сторону, сел на пол, обнял за ноги и положил голову ей на колени.

– Прорвемся.

Остроухая меня потрепала за ежик волос.

– Какой у тебя волос жесткий. Говорят, какой волос, такой и характер, а у тебя волос прямой и жесткий.

– Наверно, врут.

– А все таки, что делать-то?

Ви бросила взгляд на обзорный экран, мы двигались в сторону трех светящихся звездочек.

– Поехали ко мне.