— Лоб рассек. Своим же копьем. Древком. Хвостом по нему прилетело. Ерунда. Лишь бы не почуяли.
Олег понимающе кивнул:
— В голову гвоздем ткни — и фонтан получится: самое кровавое место. Замотать надо — Додика, наверное, из-за той раны прихватили, от бамбука. Что теперь делать будем?
Ответить Муса не успел — на другой стороне промоины затрещали ветки. Никто толком напрячься не успел, как из кустов вывалился мальчишка — хромой, грязный до безобразия, на голове разоренное сорочье гнездо вместо прически, из одежды лишь рваные шорты, взгляд безумный. В первый миг, заметив его краем глаза, Макс обрадовался, решив, что это Ник нашелся, но потом понял: ошибается. Этот чуть постарше и совсем незнакомый.
Остановившись на краю промоины, мальчишка испуганно вытаращился на сборище, попятился было назад, но замер. Из зарослей вывалилась пара его «близнецов» — такие же неухоженные и хромые. И что совсем уж удивительно — босые. Остановившись по сторонам от первого, они застыли так же испуганно.
На берегу воцарилось молчание — все беззвучно уставились друг на друга. Макс хоть и напрягся, но незнакомцев не испугался. Тощие, возрастом не больше восемнадцати, безоружные — даже деревянных копий нет. Чего таких задохликов опасаться? Его товарищи вон только что не побоялись чуть ли не с динозавром сразиться, а уж тройку дистрофиков легко раскидают. Вот будет смешно, если окажется, что это и есть знаменитые готы. Хотя вряд ли — те с пустыми руками шастать по Большому острову не должны.
Интересно, почему они все хромают? И где их обувь? Ведь босиком по рифам шагать невозможно.
Странно, но первым молчание нарушил сам Макс. Убедившись, что пришельцы неопасны, он почему-то успокоился. Клин клином вышибают — вот и сейчас шок после гибели Додика мгновенно отодвинулся на задний план. Человек ко всему привыкает — Макс начал привыкать к смерти. Теперь надо с новой напастью разбираться — пусть даже незнакомцы безобидны на вид, но это может оказаться часть большого сильного отряда.
Подняв левую, невооруженную руку, продемонстрировал раскрытую ладонь, как можно более дружелюбно произнес:
— Привет! Ребята, вы кто? Откуда?
Все трое дружно скрестили на нем взгляды; тот, который примчался первым, несмело поднял руку в ответ:
— Привет. Мы… Мы это… Мы… Готы…
На последнем слове спутники Макса дружно подались вперед, нервно приготавливая копья к работе. Но парнишка, догадавшись о причине их агрессивности, поспешно, уже гораздо более внятно, протараторил:
— Нет! Не готы мы! Готы — это!.. Блин!.. Мы!.. Мы смертники! Мы их рабы-смертники!..
Все опять замерли, Олег присвистнул, а Макс недоуменно уточнил:
— Рабы?! Как это?
Вместо ответа незнакомец спустился вниз, приблизился на полдесятка шагов, показал на правое колено. Макс, будучи от природы наблюдательным, и без указки заметил, что с ним не все ладно. Несмотря на липкую болотную грязь, нога в этом месте нездорово бледная — будто солнца никогда не видела. По сторонам странные потертости — кожа там грубая, будто ее с пяток пересадили. А вот с левой все почти нормально — неестественной белизны нет, потертость лишь с внутренней стороны.
Олег опять присвистнул, понимающе произнес:
— Колодки?!
— Ага.