— Так что — все-таки можно сделать? — Макс ничего не понимал.
— Не могу сказать… Надо пробовать, экспериментировать… — Начав копаться среди посуды, Эн досадливо махнул рукой. — Ну разве здесь можно что-нибудь найти? Делал я опыты с начинкой из разных слоев бородавочника, армируя ее кокосовым волокном. Что-то похожее на материал для ласт получалось. Надо вспоминать, поднимать записи.
— Вы и записи ведете? — удивился Макс.
Эн указал на дальнюю часть стены, увешанную большими белыми раковинами:
— Вот — использую их вместо бумаги. Обугленными осколками кокосовой скорлупы пишу черновые заметки, акульими зубами выцарапываю уже надолго. Примитивно и путаюсь потом, но что поделаешь. Даже коры приличной здесь не достать; ту, что есть, использую только для самого важного. А бумага идет на совсем уж великие записи. Ладно, с ластами определились: помогу, чем смогу. А что насчет маски?
— Ну если с ластами сможете, то и замену резине на маску сумеете изобрести… думаю.
— Верно мыслите, — кивнул Эн. — Бородавочник — уникальный организм, на Земле ему нет аналогов. Если и были, то давно вымерли, оставив о себе на память залежи нефти. Много чего можно из него добыть, но я знаю точно, что добыть невозможно. Например, стекло.
— Я понимаю. Но стекло в маске можно заменить чем-нибудь другим. По пути в поселок я нашел пластиковую бутылку — из нее можно вырезать пластину.
— Бутылки и здесь есть — они в воде не тонут, и после забав светляков их можно собирать с плота вокруг буя. Однажды за один раз нашли штук пятнадцать — видимо, свалка угодила под раздачу. Вот только пластик там тонкий — деформироваться будет, если задумаете приличные глубины покорить. Он ведь почти как бумага по несущим свойствам. Нет, не подойдет.
— Есть еще один вариант. Я, когда сюда попал, доплыл до буя и нашел на нем очки солнечные. Женские, с огромными стеклами. Вот их можно на маску пустить — стекло не прогнется.
— Это может быть не стекло, а прозрачный пластик.
— Все равно прочный — выдержит.
— Больше ничего на том буе не было полезного?
— Нет. Только пятно окровавленное нашел. И еще было заметно, что кто-то там побывал до меня — копался в мусоре.
— Кровь? Возможно, не повезло бедолаге — появился прямо над буем и упал на него.
— Наверное. Я там, неподалеку, нашел такого. Разбившегося. На рифе лежал. А очки остались на буе. Не догадался прихватить… Не понимал ведь тогда, куда попал.
— Не вините себя. Штормит здесь нечасто, так что никуда они не делись. Скажите, Максим, на какую глубину вы сможете нырнуть? Я имею в виду с маской и ластами.
— Да на рекордную можно и без них погрузиться — там просто груз нужен. Допустим, берешь тяжелый камень, ныряешь, а потом его бросаешь и всплываешь. Хотя лучше всего пояс с веревкой, чтобы наверх потом вытягивать его.
— Я понимаю. Речь идет не о рекордах, а о погружениях с какой-либо целью. Допустим, вы собираете на дне все те же ракушки. На какой глубине сможете работать?
— Ну… я не знаю… Я ведь никогда не пробовал. Не занимался этим. Вообще, по моим ощущениям, даже без маски и ласт сегодня метров на восемь — десять доставал, а то и больше. Но трудно было с непривычки.