— Простолюдины, — понимающе кивнула Лена. — Кеннер когда-то рассказывал мне про баланс сословий, но я тогда не особо в это вникала. Вот сейчас я понимаю, что он имел в виду.
— А что он говорил? — заинтересовалась Марина.
— Что дворяне — это опора общества, а простолюдины — его движущая сила. Дворян же с детства воспитывают в уважении к законам, нам даже в голову не придёт что-то подобное сделать. За такие вещи можно ведь и дворянства лишиться. А простолюдины часто ищут какие-то обходные пути и вообще постоянно пробуют что-то новое. Кеннер говорил, что в здоровом обществе должен быть баланс сословий — если у дворян будет слишком много прав, то общество законсервируется и прекратит развиваться. А если у дворян будет недостаточное влияние, то получится общество беспринципных торгашей, в котором законам подчиняются только тогда, когда их невыгодно обойти. Вот как в этом случае — Буткус загаживает собственный город из-за небольших, в общем-то, денег, которые для него ничего не значат.
— А про крестьян он что-нибудь говорил?
— А, ты же родом из крестьян, — улыбнулась Лена. — Да, он говорил, что крестьяне — наша связь с землёй. И что без крестьян мы на этой земле всего лишь гости. Если тебе интересно, можешь сама его расспросить при случае, он любит про такие заумные вещи порассуждать. Ладно, давайте к делу. Информация интересная, надо теперь подумать, как мы можем её использовать.
Архивисты дружно задумались.
— Донос написать? — нерешительно предложил Березин.
— Первак, а ты что, напишешь? — с любопытством спросила Лена.
— Не, чего это сразу я? — смутился тот. — Мне привычней в торец настучать.
— Ну хорошо, а то я уж испугалась, что тебя подменили. — Все заулыбались, а Лена продолжала: — Донос не годится, потому что Буткуса наверняка предупредят. У него же в надзоре всё куплено. Надо сделать так, чтобы его поймали на горячем, причём со скандалом, чтобы это невозможно было замять. Ну и вообще надо сделать красиво — мы же боевой архив, а не какие-то жабы канцелярские, чтобы доносы строчить. Думаем, в общем.
Глава 8
На неподготовленного человека алхимический цех производил тягостное впечатление. Ряды огромных, в три человеческих роста, реакторов уходили вдаль, теряясь в плотной дымке. Полумрак, странные запахи и странные звуки создавали атмосферу чего-то нечеловеческого, чего-то вроде гнезда чужих, и скоро начинало казаться, будто какой-нибудь из опутанных паутиной труб реакторов вот-вот раскроется, выпуская в свет что-то ужасное. Новички, шарахающиеся от каждого вздоха реактора, служили традиционным развлечением для цеховой бригады. Двое работников, находящихся в пустом цеху, новичками, однако, не были, и звуки оборудования привычно игнорировали.
— Прошка, якорь тебе в жопу, ты чего тут копаешься? — Славное морское прошлое бригадира угадывалось без труда. — Сливы переключил?
— Переключил, — угрюмо ответил рабочий.
— Все переключил?
— Да переключил, переключил. Старший, ну чё ты в самом деле?
— Смотри, Прохор, если опять бригаду под штраф подведёшь, парни тебя в реактор вместе с реагентами заложат. А я отвернусь, понял?
— Да понял я. Все переключил. Я чё, виноват, что у нас начальство такое жлобьё?
— Начальство какое есть, такое есть, а ты языком поменьше мети, а то мигом за воротами окажешься, понял? В бригаде кто-то начальству свистит. Откуда они узнали, что мы прошлый раз стоки через фильтры пустили? Вот то-то же. А у тебя руки из жопы и язык как помело, так что ты первым на выход, понял?
Прохор со злостью сплюнул, пробормотав что-то неразборчивое.