Сразу за уличной дверью открылся не очень длинный коридор с дверями по обеим сторонам. Саженей через десять коридор резко заворачивал. Довольно скудная отделка стен и временами доносившееся громыхание каких-то котлов намекало на то, что это служебные помещения большого палаццо. Мы не дошли даже до поворота — главный открыл вторую по счёту дверь, и мы оказались в практически пустой комнате. Мебели в ней не было, лишь в углу были свалены несколько корзин, по всей видимости, пустых.
«Будь готова в любой момент», — просигналил я Ленке.
«Отвлеки Владеющего», — просигналила она в ответ.
Она слегка отодвинулась от меня и соединила руки вместе. Со стороны казалось, что она просто пытается унять дрожь испуга, но при этом правая рука у неё оказалась совсем рядом с наручными ножнами, прикрытыми широким рукавом.
— Вы знаете, где вы находитесь? — тем временем задал вопрос главарь.
— Нет. Скажите нам, — ответил я, изображая испуг и неуверенность, и в процессе смещаясь ещё дальше в сторону от Ленки.
— Это палаццо Скорцезе, — торжественно заявил тот. — Вы враги кардинала Скорцезе, и вам предстоит заплатить за своё поведение.
— И каким образом нам предстоит заплатить? — спросил я, делая вид, что чувствую неловкость от того, что за спиной у меня находится один из бандитов, и перемещаясь ещё немного.
— Его высокопреосвященство определит вам наказание, — высокомерно ответил главный. — И чтобы остаться в живых, вам следует подумать, что вы можете ему предложить, чтобы искупить свою вину.
В этот момент я совершенно перестал понимать происходящее. Вместо того чтобы просто убить нас — если уж так этого хотелось, — нам предлагают выкупить свою жизнь. И как, интересно, они собираются решить вопрос с нашей матерью? Да и папе, который дал нам гарантии, такое вряд ли понравится. Всё это выглядело плохим розыгрышем, где вот-вот должны были выскочить организаторы и объявить, что это такая шутка. Однако среди наших знакомых подобных придурков не водилось, так что версия розыгрыша казалась совсем неправдоподобной.
«Я готова», — просигналила мне Ленка, и я начал действовать. Я посмотрел вбок, на бандита со сломанным носом, и с испугом закричал: «Нет, нет, не стреляй, умоляю!». Тот перестал трогать свой нос и разинул рот от удивления. Главный тоже удивился и стремительно развернулся к Сломанному Носу. В этот момент ему в висок с глухим стуком вошёл клинок. Я немедленно сделал два шага назад и резким ударом раздробил кадык стоящему сзади бандиту, который изумлённо хлопал глазами. Тем временем Ленка со всей силы пнула по яйцам бандита, стоящего рядом с ней, который тут же с воем скорчился, и, по-моему, даже не заметил, как ему свернули шею. Как ни странно, самым подготовленным оказался Сломанный Нос, который к этому времени уже успел достать свой револьвер и в этот момент как раз начал его поднимать. Я выхватил нож из наручных ножен и метнул его, надеясь хотя бы сбить ему прицел. Грохнул выстрел, пуля ушла куда-то мимо, а бандит свалился с ножом в глазнице.
Мы посмотрели друг на друга. Только сейчас я понял, что мы оба успели построить защитные конструкты, сами того не осознавая. Генрих действительно учит нас на совесть, хотя временами его хочется медленно удавить.
— И что дальше? — спросила Ленка.
Мне и самому было бы неплохо знать, что дальше, но, разумеется, не собирался этого говорить. Я не могу позволить себе роскошь задавать подобные вопросы — я обязан излучать уверенность, и сказать по правде, временами это порядком давит.
— Сначала мы заберём ножи, не стоит им здесь оставаться, — огласил я свой план. — А затем попробуем отсюда выбраться без шума. Плохо, что этот придурок успел выстрелить. Будем надеяться, что никто не обратил внимания.
— Что-то слишком уж легко получилось, — с удивлением сказала Ленка, тщательно вытирая свой нож. — Ну эти-то трое ладно, это просто уличная шваль, но почему с Владеющим так вышло? Не могу себе представить, чтобы нашего Генриха можно было так просто отвлечь и завалить. У него же на любой шорох сразу защита ставится, а угрозу он и со спины почувствует.
— У здешних обучение по-другому поставлено, — ответил ей я, пытаясь отчистить свой. — У них боевой практики почти нет, они вместо этого изучают богословие и Священное Писание. Папе не нужны сильные, папе нужны верные. И Владеющих у них мало. Тут много разных факторов — и то, что многожёнство у христиан запрещено, и то, что одарённые женщины большей частью в монастырях сидят. Попы вообще к Владеющим относятся с недоверием, особенно к женщинам.
— А у греческих тоже так? — с любопытством спросила Ленка.
— Не знаю, я особо не интересовался. Да скорее всего, всё то же самое. Это же так устроено не потому, что папа такой плохой. Просто церковь по своей сути враждебна Владению, но и не использовать Владеющих тоже не может. Вот попы и пытаются гнуть одарённых под себя. У патриарха точно та же проблема, наверняка он так же её и решает.
Как оно в жизни почему-то всегда и происходит, наши надежды были напрасными — оказалось, что выстрел всё-таки услышали. Едва мы направились к двери, как она распахнулась, и на пороге возникла девица в белом фартучке. Она посмотрела на нас, на трупы, на потёки крови на полу, и глаза её постепенно округлялись всё больше и больше. Затем она открыла рот, испустила пронзительный визг и метнулась прочь, не переставая визжать. Немедленно послышались голоса и топот ног. Мы переглянулись, и я вздохнул.