— Кира, я понимаю твоё недовольство, но взгляни на всю картину целиком. Сейчас мы защищаем свою честь, и симпатии будут на нашей стороне. Но если мы вдруг принимаем этот подарок, то картина заиграет совсем другими красками. Получится, что мы искусственно раздули конфликт, чтобы под этим предлогом ограбить Назимовых.
— Не все так подумают, — возразила она.
— Не все, но очень многие. Вспомни, что настоящих друзей у нас не так уж много. Нас уважают, но это скорее недоброжелательное уважение. Большинство считает нас выскочками, которые поднялись исключительно благодаря покровительству князя.
— Но это же неправда!
— Я бы сказал, что это не совсем правда, — хмыкнул я. — Определённое покровительство князя действительно имело место, так что толковать наши успехи можно и так и так. Большинство толкует не самым приятным для нас образом, но что тут поделать?
— Значит, возвращаем? — грустно спросила Зайка.
— Возвращаем, — подтвердил я. — И пойми, наконец, что действительно лучше вернуть. Нам не нужна репутация бессовестных вымогателей, никакой актив этого не стоит.
— Понимаю, — вздохнула она поднимаясь. — Ну я тогда пошла возвращать.
— Иди, — кивнул ей я, берясь за переговорник. — Мира, свяжи меня, пожалуйста, с Русланом Назимовым.
Назимова ей удалось отыскать не сразу, так что связались мы только через полчаса.
— Здравствуйте, господин Руслан, — поприветствовал я его.
— Здравствуйте, господин Кеннер, — настороженно отозвался он. — Чем обязан?
Сразу к делу, никаких разговоров про погоду и здоровье скота. Я тоже решил не ходить вокруг да около:
— Я по поводу некой компании «Альтаир». Скажите, с какой целью вы нам её передали?
— В качестве извинения, с какой же ещё целью?
— В таком случае мы с вами неправильно друг друга поняли. Я подразумевал именно извинение, а отнюдь не вымогательство. Так что я распорядился вернуть вам эту компанию.
— Тогда что вы имели в виду под удовлетворительным извинением? — в голосе его ощущалась растерянность.
— Всего лишь искреннее извинение, господин Руслан.
— Публичное извинение перед представителями дворянства? — мрачно спросил он.
— Если ваш сын не рассказал вам, почему я настаиваю на извинении именно в такой форме, то я готов повторить мои слова уже для вас.