— Пусть побольше отдыхает, — посоветовал он Тревору. — Не позволяй ему много ходить.
— Но мне нужно, — запротестовал Зах. — Я профессиональная рок-звезда.
— Не позволю, — пообещал Тревор, здоровой рукой помогая Заху слезть со смотрового стола.
Врач снова глянул на глубокую рану на голове Заха.
— Господи, возможно, придется накладывать швы, дружок.
— Нет! Никаких швов!
— Ну, голова твоя… А чем вообще тебя ударило?
— Бриллиантами.
— Не может быть. Ты бы умер. Это один из самых твердых материалов, известных человеку.
— Это были бриллианты, — настаивал Зах. Врач поглядел на Тревора.
— Он, возможно, еще день-два будет… э… несколько не в себе.
— Я понимаю. — Тревор сжал руку Заха.
Я тебе верю, думал он. Это действительно были бриллианты — в точности такие, как пытался навязать мне Сэмми-Скелет. Он понятия не имел, какое значение могут иметь бриллианты. Но одно он понял ясно: Зах тоже побывал в Птичьей стране.
Самым тяжелым для Тревора был момент, когда врач растянул ему пальцы, чтобы наложить гипс. Тревор держался за руку Заха, заставляя себя катиться по волнам боли, не давая им себя захлестнуть. Это он такое с собой сотворил. Он выдержит все, что потребуется, чтобы это исправить. А когда он вылечится, когда рука заживет, остаток жизни он будет рисовать только то, что сам хочет.
По дороге назад в Потерянную Милю оба они свернулись калачиком на заднем сиденье, Зах головой лежал на коленях Тревора. Тревор попытался более или менее внятно рассказать Кинси о событиях прошлой ночи. Кинси по большей части молчал, но, похоже, поверил каждому слову.
— Не знаю, что нам теперь делать, — закончил свой рассказ Тревор. — Мы не могли бы пару дней перекантоваться у тебя?
— Конечно, сколько хотите.
— Думаю, не очень долго.
Мне все нравится в Потерянной Миле, думал Тревор, но я не хочу находиться даже в одном городе с этим домом. Я теперь знаю все, что мне нужно знать. И Заху придется вскоре сваливать.
Он опустил глаза, чтобы проверить, что Зах не задремал, — врач, сказал не давать ему спать еще час.