— Прыгнули!
Они разом с разбега бросились в реку. Тимур вынырнул, отбросил назад намокшие волосы, длинными саженками поплыл на другой берег — не угнаться!
Там можно было спрятаться: ивовые ветки склонялись к самой воде и шептались с грустными кувшинками. Ветер с полей доносил душный запах медовых трав. Вдруг в воздухе потянуло горьким запахом дыма — видно, неподалеку развели костер. Цикады тревожно щелкали в траве, напрягся и заскрипел старый мост над речкой. Солнце неумолимо клонилось к горизонту, стало алым, как кусок кумача.
Тимур закрыл глаза. Не было в вечернем воздухе ни сна, ни покоя.
Казалось, если подождать еще немного, то послышится цокот конских копыт, зазвенит сбруя, затрубят в горны сигнальщики, и он увидит, как неудержимой лавиной мчится через мост красная конница. Поскачет, развернув знамена, на главный бой, к далекому невидимому фронту…
Он что есть силы оттолкнулся ногами от берега и поплыл обратно. Выбрался из воды, когда ребята уже вовсю играли в «оживи покойника». Водил Гейко, ему завязали глаза, положили спиной на песок и дали в руки длинную палку — свечу. Этой палкой он вслепую отбивался от добрых собратий своих, которые, жалея лжеусопшего, пытались вернуть его к жизни, усердно настегивая крапивой по голым икрам, коленям и пяткам.
Конечно, стоило Тимуру выбраться из воды на песок, как дежурный покойник огрел его палкой по ногам под дружный хохот ребят. Даже овчарка, бегавшая следом за ребятами, звонко залаяла. В сердцах Тимур наклонился и стащил с Гейкиных глаз повязку:
— Ты чего?
— Дурацкая какая-то игра!
— Ничего не дурацкая, а очень старинная… это… обрядная! — обиделся Коля.
— Что в ней старинного? — Тимур отобрал у мальчишки пучок крапивы и закинул куда подальше в сторону заброшенного сада.
— В старые времена покойников всех подряд стегали крапивой, чтобы не схоронить кого прямо живьем, — объяснил Цыган. — Уснет, там, человек или приболеет. Потом проснется, ужаснется, кочевряжится, стучит. Только все без толку, гробик забит и землей присыпан!
— Ерунда. Бредни!
— Нет, Тимка, не бредни. Научный факт, — посерьезнел Коля Колокольников. — Называется — летаргический сон, я про него читал в энциклопедии. Людей сплошь и рядом хоронят заживо!
— А что потом будет с тем, кого заживо похоронили?
— Либо помрет — либо будет пить свою кровь и превратится в упыря…
— Ой… — Гейко раскурил папироску и передал рассказчику. — Страшно…
— Точно! У деда есть целая книжка про вампиров в революционном Париже. — Коля затянулся и продолжал: — Я чуть со страху не умер, пока читал! Тела раненых сбрасывали в общие могилы вместе с мертвецами, город очень быстро наполнился вурдалаками и оборотнями. Парижане трепетали от ужаса и боялись покидать дома после заката. Но отважным комиссарам Конвента[17] удалось изловить самого опасного вампира — маркиза Анре де Лакло Сангланта, по прозвищу Арман — ледяной поцелуй. Его заковали в цепи и ошейник с серебряными шипами, потому что вурдалаки очень боятся серебра, хотели предать революционному трибуналу и отправить на гильотину. Но нашлась невинная и чистая душа, которая одна во всем свете способна выпустить вампира из оков, и пожалела его… Возможно, он жив до сих пор…
Солнце сгинуло за горизонтом, небо стало тусклым и безжизненным, как засохшие цветы сирени. Черными молниями скользили по нему летучие мыши. С реки тянуло прохладой, песок быстро остыл, Тимур поежился:
— Подумаешь, книжка. В настоящей жизни никаких вампиров-упырей нет!
ebooksa