Игра престолов. Книга 2

– Да, миледи.

– Визерис мертв, я его наследница, последняя от крови дома Таргариенов. Все, что принадлежало ему, теперь принадлежит мне.

– Да… моя королева, – проговорил сир Джорах, опускаясь на колено. – Меч мой, который прежде принадлежал ему, теперь ваш, Дэйнерис. И сердце тоже, хотя оно никогда не принадлежало вашему брату. Я только рыцарь и, кроме своего изгнания, ничего не могу предложить вам, но молю, выслушайте. Отпустите кхала Дрого. Вы не останетесь одна, я обещаю вам, никто не отвезет вас в Ваэс Дотрак, если только вы не захотите этого. Вам незачем присоединяться к дош кхалину. Поедемте на восток вместе со мной. В И Ти, Кварт, к Нефритовому морю, Ашаю, что у Теней. Мы увидим невиданные чудеса и выпьем вина, которое боги предназначили для нас. Прошу, кхалиси. Я знаю, что вы задумали. Не делайте этого. Не надо.

– Я должна, – сказала ему Дэни. Она прикоснулась к его лицу с лаской и грустью. – Вы не понимаете!

– Я понимаю, что вы любили его, – сказал сир Джорах голосом, полным отчаяния. – Некогда и я любил свою жену, но я не умер вместе с ней. Вы – моя королева, мой меч принадлежит вам, но не просите меня оставаться в стороне, когда вы взойдете на погребальный костер Дрого. Я не буду смотреть, как вы горите.

– Вы этого боитесь? – Дэни легко прикоснулась губами к его широкому лбу. – Я не дитя, чтобы совершать подобные глупости, милый сир.

– Значит, вы не хотите умереть вместе с ним? Вы клянетесь в этом, моя королева?

– Клянусь, – проговорила она на общем языке Семи Королевств, по праву принадлежащих ей.

Третий уровень помоста сплели из ветвей толщиной в палец и засыпали сухой листвой и хворостом. Их выстилали с севера на юг – от льда к огню, – а потом покрыли мягкими подушками и ночными шелками. Солнце уже начало клониться к западу, когда они покончили с делом. Дэни созвала дотракийцев. Их осталось менее сотни. «Сколько у Эйгона было в начале?» – подумала она. Это не имело значения.

– Вы будете моим кхаласаром, – сказала она. – Я вижу лица рабов. Я освобождаю вас! Снимите ошейники. Уходите, если хотите, никто не причинит вам вреда. Если вы останетесь, то будете жить как братья и сестры, жены и мужья.

Черные глаза смотрели на нее, настороженные и бесстрастные.

– Я вижу детей, женщин, морщинистые лица стариков. Вчера я была ребенком. Сегодня я женщина. Завтра я буду старой. Каждому из вас я говорю: дайте мне ваши руки и ваши сердца, и для вас всегда найдется место.

Она обернулась к трем молодым воинам своего кхаса.

– Чхого, тебе даю я кнут с серебряной рукоятью, который был моим свадебным даром, именую тебя ко и прошу твоей клятвы жить и умереть, как кровь моей крови, странствуя рядом со мной, чтобы сохранить меня от беды.

Чхого взял кнут из ее рук, но на лице его было написано смятение.

– Кхалиси, – сказал он неуверенно, – так не делается. Если я стану кровным женщине, это навлечет на меня позор.

– Агго, – позвала Дэни, не обращая внимания на слова Чхого. «Если оглянусь, я пропала». – Тебе я даю лук из драконьей кости, который был моим свадебным даром. – Этот изысканный, с двумя изгибами, блестящий черный лук был выше ее ростом. – Я именую тебя ко и прошу твоей клятвы жить и умереть, как кровь моей крови, странствуя рядом со мной, чтобы сохранить меня от беды.

Агго принял лук, опустив глаза:

– Я не могу произнести эти слова, лишь муж может возглавить кхаласар или назвать ко.

– Ракхаро, – сказала Дэни, отворачиваясь от отказа. – Ты получишь большой аракх, который был моим свадебным даром, с рукоятью и клинком, украшенными золотом. И тебя я тоже именую ко и прошу, чтобы ты жил и умер, как кровь моей крови, странствуя рядом со мной, чтобы сохранить меня от беды.