— Кто здесь главный? — осведомился Джейме.
— Эта честь принадлежит мне, сир Джейме. — Живой мертвец смотрел на него обведенными красным ободом глазами. Его редкие волосы словно высохли на корню, сквозь землистую кожу на лице и руках просвечивали синие вены. — Я прозываюсь Верным Утсивоком.
— Стало быть, ты меня знаешь?
Наемник утвердительно наклонил голову.
— Чтобы обмануть Бравых Ребят, мало обрить голову и отпустить бороду.
Кровавых Скоморохов, ты хочешь сказать. Джейме любил их не больше, чем Григора Клигана или сира Амори Лорха. «Псы», — отзывался обо всех них отец и пользовался ими, как псами, — чтобы загонять добычу и наводить на нее страх.
— Если ты знаешь меня Утсивок, то должен также знать, что не останешься без награды. Ланнистеры всегда платят свои долги. Что до женщины, это благородная дама, и за нее можно взять хороший выкуп.
— Да ну? Какая удача, — молвил Утсивок, и его хитрая улыбка чем-то не понравилась Джейме.
— Да, вам повезло. Где ваш козел?
— В нескольких часах отсюда. Он, несомненно, будет рад вас видеть, только я не стал бы называть его «козлом» в лицо.
С каких это пор у этого шепелявого дикаря появилось достоинство?
— Ладно, постараюсь запомнить. Так он теперь лорд? Лорд чего?
— Харренхолла. Так ему обещано.
Харренхолла? В своем ли отец уме? Джейме поднял руки.
— Снимите-ка с меня это железо.
Утсивок ответил ему сухой ухмылкой.
Что-то тут не так. Джейме, не выдавая своего беспокойства, улыбнулся.
— Я сказал что-то смешное?
— Ты самое смешное, что я видел с тех пор, как Кусака отгрыз титьки той септе, — заверил его безносый.
— Ты и твой отец проиграли слишком много сражений, — вставил дорниец, — и нам пришлось сменять львиные шкуры на волчьи.