Он мое смятение понял. Поднялся на ноги и демонстративно повернулся спиной. Комната сразу такой маленькой, такой тесной стала.
И хотя в этот момент мне было откровенно не до Глуна и уж тем более не до рельефов его торса, но я все-таки по инерции глянула и… застыла в оцепенении. Просто когда куратор поворачивался, я заметила на его боку тонкий шрам. Точь-в-точь такой же, как в моем сне.
На мгновение мне стало нехорошо, а дыхание перехватило. Что это еще за шутки? Что за игры подсознания? Или у меня просто глюки? Или…
— Ты все? — спросил Глун.
Я вздрогнула и дрожащими руками кое-как натянула на себя рубашку. Вот только почувствовала, как предательски запылали щеки, а память заботливо подсунула картинку из того сна. Глун и я, на алых простынях, а губы мужчины жадно, настойчиво…
Так. Стоп. Довольно! Никаких губ! Никаких снов!
— Даш, все в порядке? — позвал предмет моего неуместного беспокойства. Он уже повернулся, несмотря на то что я как бы и не разрешала.
— Ага. Все хорошо, профессор, — сипло выдавила я.
— Тогда попробуй встать. — Глун протянул руку в намерении помочь. — Нужно возвращаться в академию.
Я попыталась, но едва схватилась за куратора, вспомнила кое-что важное и потерянно сообщила:
— А у меня обуви нет. Вернее, она есть, но где-то в одной из комнат, и я точно не знаю, в какой. Там еще одежда…
Брюнет закатил глаза.
— Завтра заберешь. — В его голосе прорезались знакомые ядовитые нотки. — У меня сейчас нет никакого желания разыскивать по всему храму твои вещи.
Нормально, вообще?
— Профессор, вы не понимаете. Я не дойду босиком.
Фон Глун тяжело вздохнул и сообщил убийственное:
— Уговорила. Донесу.
У меня банально отпала челюсть. Нет, я вообще-то, ничего против такого способа передвижения не имею, но это ведь… это же Глун, черт возьми! К тому же…
— Профессор, ничего не получится, — выдохнула я.
— Что еще? — раздраженно уточнил он.