Штамм. Начало,

Когда они подошли к «Боингу», Кент продемонстрировал Эфу и Норе ламинированную план-схему самолета с проставленными там цифрами; цифры соответствовали номерам в списках пассажиров и экипажа, имевшихся на оборотной стороне схемы. Джим указал на красную точку, которой было помечено кресло 18А.

— Воздушный маршал, — сказал Джим в свой микрофон. — Фамилия — Шарпантье. Место в первом же ряду у выхода, возле иллюминатора.

— Понял, — ответил Эф.

Джим перешел ко второй красной точке.

— УТБ отметило еще одного пассажира, представляющего интерес. Этим рейсом летел немецкий дипломат Рольф Губерман. Бизнес-класс, второй ряд, кресло F. Он должен был принять участие в работе Совета безопасности ООН, где предполагается обсуждение ситуации в Корее. Возможно, при нем дипломатический чемоданчик, из тех, что не подлежат досмотру. Скорее всего, там нет ничего особенного, но немцы из ООН уже едут сюда, чтобы забрать его.

— Ясно.

Джим оставил их на границе освещенного круга и вернулся к своим мониторам. В самом круге было светлее, чем днем. Эф и Нора двигались, почти не отбрасывая теней. Эф первым поднялся по выдвижной лестнице на крыло, а затем по его расширяющейся плоскости продвинулся к открытому люку.

Первым он вошел и в самолет. Царящий здесь покой, казалось, можно было пощупать. Нора последовала за Эфом, и скоро они стояли плечом к плечу в начале среднего салона.

Лицами к ним ряд за рядом сидели трупы. Фонарики Эфа и Норы тускло отражались в мертвых самоцветах их распахнутых глаз.

Ни одного носового кровотечения. Ни одного выпяченного глазного яблока. Никаких вздутостей или пятен на коже. Ни пены, ни кровяных пятен в уголках ртов. Все сидели на своих местах без каких бы то ни было признаков недавней паники или борьбы. Руки свешивались в проход или лежали на коленях. Никаких явных травм.

Мобильные телефоны — на коленях, в карманах, в сумках и сумочках — либо издавали сигналы непринятых вызовов, либо то и дело начинали звонить заново; веселые рингтоны накладывались друг на друга. Других звуков в салоне не было.

Они сразу нашли воздушного маршала — как им и рассказывали, тот сидел у иллюминатора в первом ряду среднего салона. На вид лет сорок пять. Черные редеющие волосы. Застегнутая на все пуговицы рубашка поло с сине-оранжевой окантовкой — цвета «Нью-Йорк Метс»; на груди рубашки вышит талисман команды «Мистер Мет» — человечек с головой в виде бейсбольного мяча. Синие джинсы. Подбородок мужчина опустил на грудь, будто дремал с открытыми глазами.

Эф опустился на одно колено — более широкий проход перед первым рядом предоставлял такую возможность. Он коснулся лба воздушного маршала, толкнул голову. Она легко откинулась назад. Нора, стоя рядом, поводила лучом фонарика по глазам мужчины; зрачки Шарпантье не реагировали. Взявшись за подбородок маршала, Эф оттянул вниз его челюсть, осветил полость рта, язык, верхнюю часть глотки. Все розовое, никаких признаков отравления.

Для Эфа здесь было слишком темно. Он потянулся рукой и поднял шторку. Сияние прожекторов ворвалось в салон как яркий, ослепительно-белый вопль света.

Никаких следов рвотной массы, а ведь при вдыхании определенных газов рвота обязательно должна быть. У жертв отравления угарным газом кожа покрывается волдырями и обесцвечивается, лица при этом становятся пергаментными и вместе с тем опухшими. Здесь же Шарпантье и все остальные сидели как живые, в расслабленных позах, без единого признака предсмертных страданий. У соседки воздушного маршала, женщины средних лет в курортной одежде, на носу перед невидящими глазами восседали очки. Спинки всех кресел были приведены в вертикальное положение. Трупы сидели как совершенно нормальные пассажиры, словно ожидая, когда погаснет табло «Пристегните ремни» и можно будет подняться, чтобы направиться к выходу.

Вещи пассажиров первого ряда этого салона лежали в проволочных контейнерах, прикрепленных к перегородке. Из контейнера, расположенного перед Шарпантье, Эф вынул мягкую дорожную сумку с логотипом авиакомпании «Вирджин Атлантик» и расстегнул молнию. Достал спортивную фуфайку Университета Нотр-Дам, несколько потрепанных сборников кроссвордов, аудиокнигу (судя по всему, какой-то триллер), а затем выудил еще одну сумку — нейлоновую, овально-изогнутую и довольно тяжелую. Достаточно было слегка потянуть за молнию, чтобы понять: там лежит черный пистолет с обрезиненной рукояткой.

— Вы видите это? — спросил Эф.

— Видим, — ответил Джим по радио.

Джим Кент, агенты УТБ и все остальные, кто имел на это право по чину, стояли у мониторов пульта управления, наблюдая картинку, которую передавала видеокамера, закрепленная на шлеме Эфа.

— Что бы это ни было, оно захватило всех врасплох, — сказал Эф. — В том числе и воздушного полицейского.