Шагая с осторожностью — все-таки он был в шести метрах от земли, — капитан прошел к люку аварийного выхода на крыло — единственной в самолете двери, снабженной устройством для экстренного открывания снаружи. В люке был маленький иллюминатор, лишенный шторки, и капитан попытался заглянуть внутрь, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь сквозь толстое двойное стекло, усеянное бисеринками конденсата, однако не увидел ничего, кроме темноты.
«Там, внутри, должно быть, духота, как в боксовом респираторе», — подумал Наварро.
Почему они не зовут на помощь? Почему изнутри не доносится ни звука? Если не было разгерметизации, значит, в самолете сохраняется повышенное давление. Пассажиры уже должны испытывать нехватку кислорода.
Не снимая огнестойких перчаток, капитан вдавил внутрь две красные заслонки и высвободил из углубления дверную ручку. Повернул ее по стрелке, нарисованной на люке, почти на сто восемьдесят градусов. Потянул на себя. Люку полагалось выскочить вперед, тем не менее он не сдвинулся с места. Капитан потянул еще раз, хотя уже понял, что его усилия напрасны, — люк не подался ни на миллиметр. Ни в каком случае он не мог быть блокирован изнутри. Значит, заклинило ручку. Или что-то удерживало люк с той стороны, не давая ему открыться.
Капитан вернулся по крылу к лестнице и увидел вдали вращающийся оранжевый огонь — к самолету от здания терминала двигалась электротележка. Когда экипаж приблизился, капитан разглядел сидевших в нем людей в синих блейзерах — агентов УТБ, Управления транспортной безопасности.
— Ну пошло-поехало, — пробормотал Наварро и начал спускаться по лестнице.
Агентов было пятеро. Все по очереди представились, но капитан не стал утруждаться, пытаясь запомнить их фамилии. Он прибыл к самолету с пожарными автомобилями и пеногенераторами, они — с ноутбуками и коммуникаторами. Какое-то время капитан просто стоял и слушал, как агенты говорят в свои устройства и перебрасываются между собой репликами:
— Нужно крепко подумать, прежде чем будоражить Министерство внутренней безопасности. Дождь из дерьма никому не нужен.
— Мы даже не знаем, с чем имеем дело. Если забить в колокола и вызвать сюда истребители с военно-воздушной базы Отис, можно поднять панику по всему восточному побережью.
— Если там
— Может, они хотели взорвать ее непосредственно на американской земле?
— Не исключено, они только изображают из себя мертвых. Не выходят на связь. Подманивают нас поближе. Ждут появления прессы.
Один агент читал с дисплея коммуникатора:
— Самолет прилетел из берлинского аэропорта Тегель.
Второй говорил в свой:
— Мне нужен человек в аэропорту в Германии, который шпрехает по-английски. Мы хотим знать, не заметили ли они там чего-нибудь подозрительного, каких-либо нарушений системы безопасности. Также меня интересует, как у них строится процедура проверки багажа.
Третий приказал:
— Проверьте план полета и еще раз пройдитесь по списку пассажиров. Да, снова по всем фамилиям, без исключений. И на этот раз обратите внимание на вариативные написания.
— Есть, получил, — сказал четвертый и начал зачитывать с дисплея коммуникатора: — Бортовой регистрационный знак N323RG. Боинг 777-200LR. Последнюю транзитную проверку прошел четыре дня назад в аэропорту Атланта-Хартсфилд. Заменена сносившаяся заслонка в реверсере тяги левого двигателя и изношенная втулка подшипника в правом. Ремонт вмятины на каретке левого хвостового внутреннего закрылка отложен — не вписывался в график движения. В итоге выдана медицинская справка: самолет практически здоров.
— «Три семерки» — это ведь недавнее приобретение компании, правильно? Они добавились к флоту «Реджис» год-два назад.
ebooksa