— Пр-равда! — ответила Маланья. — Молодые были, глупые — вот и пр-родали. Потому что только себя любили, а об детях не думали. Им тогда столько, сколько Агате было. Тепер-рь вам выбир-рать: или матер-рей пр-роклясть и отдать чер-рту, или…
Она не договорила, но все и так все поняли, что тогда самим придется отправляться в ад.
Через несколько секунд или чуть больше могли прозвучать проклятия. И Агата, и Поросятниковы, и сам Вовка были вполне готовы их произнести. Но тут в Вовкином сознании, словно бы из дальнего далека, сквозь какие-то невероятные трески, шорохи и прочие помехи, едва различимо прозвучал голос прадедушки Макарыча:
— Сказано в Писании: чти отца своего, чти мать свою…
Больше ничего расслышать Вовка не успел. Но последние три слова отозвались в его душе словно гулом набатного колокола. Нет! Не должна его мама быть проклятой! Не виновата она ни в чем! Он, Вовка, сам виноват, и если так — поделом будет ему! Пусть он сам пропадет, но мама, Агата, Поросятниковы со своей мамой и Колька со своей бабушкой будут целы и невредимы!
Он даже рта не успел открыть, чтоб произнести все это вслух.
— Уо-а-а-а-а! — истошно взревел Хозяин болота и в ту же секунду вспыхнул и сгорел синим пламенем. Раздался страшный грохот, сверкнуло несколько ослепительных вспышек. Теряя сознание, Вовка еще успел увидеть, как «граммофонная труба», ведущая к Дьявольской звезде, рассыпается на мелкие кусочки, а все, что было вытянуто через нее из земли, летит обратно в воронку…
ЭПИЛОГ
Вовка очнулся оттого, что кто-то осторожно потряс его за плечо. Первым, что он услышал, был мерный стук колес поезда. А затем прозвучал родной, ласковый и добрый голос мамы:
— Вовчик! Просыпайся, вставать пора…
Куковкин открыл глаза. Да, он находился в поезде, в купе, на нижней полке. Агата причесывалась перед зеркалом, вмонтированным в дверь. А Вовку действительно будила мама. Самая настоящая, живая, здоровая и даже веселая. За окном купе тянулся лес. Похоже, тот же самый, который Вовка видел тогда, когда они с Агатой подъезжали к станции Чертогоново. Только выглядел он теперь совсем не так мрачно. Наверно, потому что за окном было утро и ярко светило веселое золотистое солнышко.
А как же Гнилое болото?! Как они оттуда выбрались? Ведь все так живо сохранилось в памяти, будто происходило несколько минут назад… Или все это был только сон? А откуда мама взялась?
Сначала Вовка подумал, что после всех событий Константин Макарыч позвонил в Москву, и мама решила забрать их из этого странного места. Поэтому он спросил:
— А когда мы в Москву приедем?
— Вот те на! — удивилась мама. — Мы еще до прадедушки не доехали, а он уже в Москву захотел…
— Как не доехали? — оторопел Вовка. — По-моему, уже доехали…
— Почти доехали, Чертогоново через двадцать минут будет, — мама деловито посмотрела на часы. — Поднимайся, одевайся и быстренько иди умываться, если успеешь.
Куковкин только похлопал глазами. Получалось, все, что ему помнилось как стопроцентная явь, на самом деле было сном?
Было от чего озадачиться, но Вовка как-то очень быстро примирился с тем, что на самом деле ничего не было. Он даже не стал задавать никаких вопросов и послушно пошел умываться, хотя и не очень любил это делать.
Вернувшись, он рискнул спросить еще об одном:
ebooksa