Но он поймал, а я ожидаемо залилась краской, но не от смущения, от досады. Блин, это же надо было так лохануться!
— Все, — рыкнул куратор. Но снова не мне, а Дорсу. — Свободен!
Меня же ухватили поперек туловища — ну вроде как за талию, но в данном случае именно поперек туловища — и потащили наверх.
Я сопротивлялась. Причем не из вредности, а просто потому, что неудобно было. Вот только Глуну на сопротивление было плевать. Подобный локомотиву, куратор тащил меня по лестнице и тихих, протестующих визгов будто вообще не слышал.
В какой-то момент начало казаться: еще немного, и он уподобится пещерному человеку — в смысле, жахнет кулаком по голове, на плечо кинет, и все, привет. Но… аристократ все-таки. То есть если и хотел так поступить — сдержался.
А потом мы оказались у двери моего убежища, и Глун кулаком-таки жахнул, правда, не по моей голове, а по двери. Почти тотчас раздался щелчок отпираемого замка, и мы вошли.
Правда, вопреки ожиданиям, и теперь Глун меня не отпустил.
— Свет включи, — рыкнул он. Реплика опять-таки адресовалась не мне.
Никаких хлопков или чего-то подобного не прозвучало, но тем не менее люстра под потолком все-таки вспыхнула. Я невольно скривилась — свет по глазам резанул. И тут же зевнула, ибо, несмотря на стрессовую ситуацию, силы были на исходе. Мне ужасно, просто нечеловечески хотелось спать.
Вот только желания мои никого из присутствующих не интересовали.
— Ты-ы! — пропищал встречавший нас твир и негодующе дернул ушами-локаторами.
— Ага, — в тон «котику» отозвался препод. И добавил: — И ты! Почему не уследил?
Кузю наезд не впечатлил. Он опять дернул ушами, подарил мне хмурый взгляд и отправился запирать дверь. А сонную податливую иномирянку потащили дальше.
Соображалось мне все труднее: гадкое магическое опьянение оказалось куда злей обычного, алкогольного. Но я все равно заметила — изначально Глун был нацелен на диван, но потом передумал и потащил дальше, к кровати.
Ну а когда мы дошли, усадил меня на эту кровать и, отступив на два шага, сложил руки на груди. В синих глазах куратора бушевал шторм.
— Вот объясни мне, Даша, — процедил Глун. — Зачем ты зелье выпила? Я же сказал — оно для твира!
Нет, удача меня сегодня определенно не любила. Можно даже сказать, ненавидела. Ибо едва я открыла рот, чтобы пролепетать оправдания, как икнула. Самым позорным образом. Словно реальная пьянь!
А потом невольно сжалась, ожидая новой вспышки высокомерного куратора.
Однако, к моему удивлению, недовольное выражение с аристократичного лица исчезло. Глун шумно вздохнул и покачал головой, как показалось — устало.
— Даша-Даша, — сказал он не без упрека. — Ну вот что ты творишь?